Читаем Пожитки. Роман-дневник полностью

Я позвонил.

– Звоните на предприятие, где покупали обслуживание.

Я позвонил Девушке:

– Умоляю! Позвони в это долбаное предприятие, где ты покупала мне страховку!

Девушка позвонила. Потом связалась со мной:

– В прошлом году было то же самое.

– И что?!

– У наших сотрудников страховка действует по календарю, а у родственников их – пока не закончится единый для всех финансовый баланс.

– И что?!

– Контракты аннулированы.

– Но ведь мы отдали деньги! Столько, сколько нам сказали! Чтобы обслуживаться год! А прошло только десять месяцев!!

– Значит, весь баланс пролечили.

Обедать договорился с Карлосом. На встречу шел медленнее обычного. Шел и думал: наша страна хуже даже тех африканских государств, где еще в ходу каннибализм. Там, по крайней мере, ведут себя честно. Не притворяются, что они – не людоеды.

Впервые за много лет рандеву с Карлосом прошло без потери человеческого облика с его стороны. Мы заказали порцию жареной свинины и аккуратно выпили под нее пять литров пива. Карлос сказал мне, что способен теперь не пить вообще на протяжении нескольких месяцев подряд. Я верю ему, он снова неплохо выглядит, не опухший, хотя разреженные волосы на голове стали совсем редкими.

– Ты неплохо выглядишь, – сказал я.

– Да, особенно с этими двумя прыщами. – Карлос ткнул пальцем себе в лоб.

– Я… не замечаю.

– Зато я замечаю. – Он отхлебнул пива из литровой кружки. – Трудно не замечать, когда тебе ходят по лицу.

– Как ходят?! Кто?!

– Кошки.

От удивления мои брови заморщили лоб.

– Помнишь, у меня были три кошки?

– Ну.

– Одна сдохла не так давно. Привезли к доктору, он говорит: «Через неделю умрет». Опухоль у нее какая-то образовалась. Усыпили. А две оставшиеся, суки, как только я засну, начинают мне по лицу ходить. Нравится им. Их, главное, палкой хрен замочишь. Я не успеваю. Они под стол прячутся.

Карлос в очередной раз хлебнул пива.

– Ты не думай, я пять месяцев вообще не пил. За рулем не побалуешь. Правда, перед этим конкретно бухал. Жена на работе, ребенок у бабушки с дедушкой. Меня такая тоска берет!.. Я покупаю две бутылки водки. Утром на дачу ехать, а руки – вот так. Как меня Бог уберег?.. В руль, помню, вцепился. Километр проеду, поблюю и дальше еду. Еще километр – еще поблюю. И так – все лето. Я тогда с работы ушел, трахало меня. Не люблю, когда мной командуют. Мне тридцать лет, а они со мной как с салагой! Щас вот работу ищу второй месяц. Раньше «бомбил» немного. Но с этим, знаешь, теперь не очень. Опасно. Надо знать, где останавливаться. Я тогда встал здесь, около метро, ко мне четверо подошли. «Чего, – говорят, – стоишь?» – «Человека жду». – «Ты, – говорят, – здесь не стой». – «А то че будет?» – «Увидишь…»

– Да-а, – покачал я головой. – Я вот тоже. Ипотека. Роды надвигаются. С работой этой за целый год только раз был за границей. В Прагу ездил.

– Ой-ой! – всплеснул Карлос руками. – «Только раз». Да я вообще за все эти годы никуда поехать не смог! Да и куда бы я такой поехал? Отдыхать? Как папа мой?

– А что папа?

– А папа мотается постоянно с одним своим другом на море. Оба Египет очень любят. Но как только прилетят, один из них сразу тонет, другой бьется головой о камни. Друг друга спасут, потом приходят в гостиничный номер и начинают это дело отмечать. Я у него спрашиваю: «Пап, море-то хоть нормальное?» – «Да не поняли мы! – отвечает. – Времени было всего две недели…»

Не сиди мы в кафе, где вокруг посторонние, я бы упал от смеха под стол.

Когда расстались, позвонил Кузнетсову – рассказать про удивительный способ отдыхать за границей. Кузнетсов ответил не менее феерической историей. В середине девяностых, в разгар дикого капитализма, один из новых русских, объездив Турцию с Грецией и прочие Египты, решил оттянуться по-взрослому и освоить дальние супертропические острова, где-нибудь в эпицентре Великого океана. Навел справки, купил путевку за бешеные деньги и поехал. Все нормально. Остров как в рекламе «баунти», павлины щебечут, никакой цивилизации, бананы сами падают в рот и так далее. Хозяин пляжной гостиницы вышел встречать дорогого гостя лично.

– Вам за сервис каждый день приплачивать или можно сразу? – спросил гость.

Тот, подобострастно расплывшись, дал понять, что «сразу все» – это, конечно, лучше. Ну, у бандита-то нашего, само собой, даже багажа особого с собой не было. Так только: щетка зубная, бутылка вискаря да маска с трубкой – нырять. А на поясе «мошонка» для портмоне и документов. Вот он и достал из нее «кирпич» баксов, чтобы типа это… «отслюнить» сотенную. При виде такой суммы хозяин отеля аж присел от страха. Он знал прекрасно: если у человека есть с собой больше ста долларов наличными, значит, в гости наркомафия пожаловала. И чем больше наличных, тем круче наркомафия. Тут, естественно, бандита нашего изготовились умаслить до бескрайности.

– А чей-то тут у вас еще я вижу? – спросил между тем бандит, разглядев неподалеку через окно вертолет.

– А это, – засуетился хозяин гостиницы, – мы гостям нашим услугу особую предлагаем. Полетать над островом, посмотреть окрестности, рассвет, закат – все, чтоб запомнилось навечно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Для тех, кто умеет читать

Записки одной курёхи
Записки одной курёхи

Подмосковная деревня Жердяи охвачена горячкой кладоискательства. Полусумасшедшая старуха, внучка знаменитого колдуна, уверяет, что знает место, где зарыт клад Наполеона, – но он заклят.Девочка Маша ищет клад, потом духовного проводника, затем любовь. Собственно, этот исступленный поиск и является подлинным сюжетом романа: от честной попытки найти опору в религии – через суеверия, искусы сектантства и теософии – к языческому поклонению рок-лидерам и освобождению от него. Роман охватывает десятилетие из жизни героини – период с конца брежневского правления доельцинских времен, – пестрит портретами ведунов и экстрасенсов, колхозников, писателей, рэкетиров, рок-героев и лидеров хиппи, ставших сегодня персонами столичного бомонда. «Ельцин – хиппи, он знает слово альтернатива», – говорит один из «олдовых». В деревне еще больше страстей: здесь не скрывают своих чувств. Убить противника – так хоть из гроба, получить пол-литру – так хоть ценой своих мнимых похорон, заиметь богатство – так наполеоновских размеров.Вещь соединяет в себе элементы приключенческого романа, мистического триллера, комедии и семейной саги. Отмечена премией журнала «Юность».

Мария Борисовна Ряховская

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Дети новолуния [роман]
Дети новолуния [роман]

Перед нами не исторический роман и тем более не реконструкция событий. Его можно назвать романом особого типа, по форме похожим на классический. Здесь форма — лишь средство для максимального воплощения идеи. Хотя в нём много действующих лиц, никто из них не является главным. Ибо центральный персонаж повествования — Власть, проявленная в трёх ипостасях: российском президенте на пенсии, действующем главе государства и монгольском властителе из далёкого XIII века. Перекрестие времён создаёт впечатление объёмности. И мы можем почувствовать дыхание безграничной Власти, способное исказить человека. Люди — песок? Трава? Или — деревья? Власть всегда старается ответить на вопрос, ответ на который доступен одному только Богу.

Дмитрий Николаевич Поляков , Дмитрий Николаевич Поляков-Катин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее