Читаем Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта полностью

Я решил прочесть текст Ибн Сины на языке оригинала, чтобы избежать искушения провести параллели с современным знанием о боли, и попытался сформулировать ситуативные значения определений, как бы ни был велик соблазн объединить их словом «боль»[21]. В перечислении и описании этих категорий Ибн Сина использует арабское слово Waja‘, которое можно перевести как боль, рана, ломота, недуг — или же, по собственному определению Ибн Сины, «чувство несогласованности»{2}. Большинство ученых признают многообразие значений этого слова, но из раза в раз трактуют его как «боль». Я же здесь перечисляю разновидности не-здоровья — быть может, это слово лучше выражает упомянутое чувство несогласованности, содержащее всю широту средневековой «боли», полный спектр неприятных и тревожных ощущений, в том числе выходящих за пределы физических страданий. В каждом случае я дополнительно привожу транслитерацию на латинице и оригинальное написание слов на арабском и фарси.

Первая упомянутая категория не-здоровья, которая достаточно красноречиво подтверждает мои идеи, — это al-waj‘ al-ḥakkāk () dard-e khāreshī () или «зуд». В арабском можно распознать также значения «чесание» или «свербение», но проще остановиться на понятии зуда. Большинство исследователей в данном случае пишет о зудящей боли, но мне такой перевод кажется неуместным. Причиной зуда считаются едкие или острые гуморы, и предлагается соответствующее лечение. Стоит нам отказаться от перевода Waja‘ словом «боль», как на передний план выдвигается значение зудящего дискомфорта. Он включен в общий список явлений, которые можно трактовать как физическую боль. Все они объединены общей этиологией — гуморами{3}.

Вторая категория не-здоровья — al-waj‘ al-khashīn ( ) dard-e zebrī (), что часто переводят как «раздражающая боль». Это обтекаемое описание не слишком помогает понять суть, так как утверждает, что такая боль порождается соответствующими гуморами. Поэтому важно разобраться, что значит khashin — шероховатый, ободранный, грубый. Гуморальная шершавость приравнивается к самому характеру переживания. Подходит ли здесь слово «раздражающий»? Может быть. Но, похоже, оно не вполне отражает изначально заложенное значение. На фарси это же слово означает нечто неоформленное или колючее. Выходит, речь о саднящем чувстве или ощущении содранной кожи.

Al-waj‘ al-nākhis () dard-e khalande () часто переводят как «тянущая боль» или «напряжение» (подозреваю, чтобы притянуть переводы к поздним латинским значениям и тексту Галена; я комментирую это ниже), но, кажется, имеется в виду укус или укол. Здесь вновь заметна обтекаемость в описании причины, поскольку это состояние не-здоровья порождается воздействием гумора на мышцы и нервные окончания.

Al-waj‘ al-momaddid () dard-e feshārī () — надавливание или сжатие. Это может быть как физическая боль, так и давящее ощущение, какое возникает от приложенного к телу тяжелого предмета.

Ясно, что если подгонять все эти определения под современное западное представление о боли, то они становятся слишком сжатыми и запутанными. Чтобы разобраться в них, следует отказаться от такого узкого подхода и принять более широкую категорию боли, которая ближе к ощущению не-здоровья. Два последних примера окончательно в этом убеждают. Термин al-waj‘ al-rikhw () dard-e sost () Ибн Сины переводят как «расслабляющая боль», и из такой трактовки совершенно непонятно, о чем речь. Это может быть «мягкое» или «рыхлое» болезненное ощущение, но лучше всего подходит «чувство вялости». В фарси можно проследить значение расслабленности, но также и онемения, и эту категорию Гален по очевидным причинам отказывался включать в типологию боли. Ощущение расслабленности, вялости или онемения нельзя определить как болезненное, но можно отнести к категории не-здоровья. Ибн Сина приводит конкретные обстоятельства, порождающие подобную вялость: напряженность мышц при расслабленных связках и сухожилиях. Такое состояние может быть неприятным, но оно не причиняет боль. Последний пример — al-Waj‘ al-i‘iyāiī () dard-e khastegī (), что часто переводят как «боль от усталости» или «боль от утомления», — но это просто-напросто утомление. И пусть велик соблазн связать его с болями при синдроме хронической усталости, в очередной раз следует подчеркнуть, что такая связь здесь не подразумевается. В качестве причины такой «боли» приводится чрезмерная нагрузка, так почему бы и нам не интерпретировать это так, как подразумевает автор, — как неприятное ощущение усталости?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука