Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта

С веками точные знания о способах кровопускания, со всеми их плюсами и минусами, оказались стерты, но в XVI столетии получили новое развитие. Это отчасти объясняется возрождением интереса к греческому наследию (а значит, и новым прочтением текстов Галена, особенно в контексте арабских влияний и предполагаемых искажений греческого оригинала). Сыграли свою роль и эмпирические наблюдения. Обсуждение эффективности, опасности и видов кровопускания с новой силой начались во времена двух эпидемий «плеврита» — одна разразилась в 1514 году в Париже, другая — в 1518-м в португальском городе Эвора. Тогда особое распространение получили лечебные методы Пьера Бриссо (1478–1522). Он пытался изменить привычные практики отвлечения, которые считал арабскими заблуждениями, и настаивал на том, что кровь следует пускать из предплечья с пораженной стороны, а не из противоположной стопы, как это делалось ранее. Бриссо, который опирался на терапевтическую логику Галена и решительно противостоял арабскому влиянию (так, по его словам, советы Авиценны были ineptissime, то есть нелепыми), утверждал, что эффективность его рекомендаций наглядно подтверждается улучшениями у пациентов[25].

Везалий, который включился в этот спор в надежде его разрешить, в 1539 году пишет письмо о кровопускании: «Epistola docens venam dextri cubiti in dolore laterali secandam». Этот текст стал важной вехой на пути к вершине его творчества — книге «О строении человеческого тела» (De humani corporis Fabrica) 1543 года. Он ознаменовал окончательный разрыв с галеновской традицией и переход к развитию нового знания с опорой на эмпирические наблюдения. Это важный пример того, как в прошлом опровергались целые системы знаний о боли и о человеческом теле, которое ее испытывает. Везалий считал, что господствующая наука о строении человеческого тела погрязла в невежестве и неясностях. Он стремился, с одной стороны, исправить бытовавшие неверные интерпретации Гиппократа и Галена, с другой же — скорректировать медицинское знание путем непосредственного наблюдения. Практической задачей Везалия было определить то самое место, откуда следует пускать кровь при dolor lateralis. Несмотря на то что под этим термином подразумевался плеврит, Везалий подробно объясняет, что Гиппократ имел в виду в целом боль в боку с ограниченной областью распространения. Это предмет, писал он, о котором «отчаянно спорят между собой даже самые образованные господа, с несдержанным рвением и соблюдением всех тонкостей дискуссии вступая в открытые и многословные противоречия». Однако Везалий выступает человеком, который исправит ошибки грешников, «готовых защищать очевидную ересь». По мнению Везалия, эти люди искали не там, где следовало. Вену, считал он, «следует вскрывать с той стороны, которая затронута болезнью»[26].

Можно с уверенностью утверждать, что при некоторых видах боли в боку кровопускание приносило облегчение. Если же нет, значит, кровь пустили не оттуда, откуда следует. Отсюда и произрастали все споры. Везалий высказывает полезную мысль об устойчивости медицинского знания. В то время как его эмпирические наблюдения были призваны исправить ложные убеждения, сам он по-прежнему мыслил в рамках теории, согласно которой при боли в боку заболевание и его симптомы объяснялись гуморальной теорией[27]. Пациент, испытывавший подобную боль, предполагал, что ему пустят кровь, а если он еще и был осведомлен о медицинских спорах своего времени и позиции своего лечащего врача, то мог предположить, откуда именно будет сделано кровопускание. Обходя стороной вопрос его эффективности, скажу лишь, что способы лечения напрямую зависели от представления о причинах боли. Несмотря на значительное давление данных, полученных путем наблюдения и эксперимента, эта теоретическая рамка претерпевала лишь несущественные изменения.

Тем не менее Везалий стал причиной культурного сдвига в медицине, который возложил бремя аргументации на результаты экспериментов. В 1940-х Джон Сандерс и Чарльз О’Малли писали:

Вплоть до 1539 года все участники спора выстраивали аргументацию с опорой на авторитетные мнения или результаты наблюдений за исходом болезни, однако впоследствии, если человек хотел эффективно возразить Везалию, ему следовало применить новый объективный метод разбора. <…> Следовательно, если врач стремился оставаться в поле логичной и рациональной, по его мнению, медицины, он должен был взять скальпель и по локоть погрузиться в мертвое тело[28].