Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта

На кону стоял важнейший вопрос: как и под влиянием чьего авторитета формируется знание? Несмотря на то что конкретный спор касается причин и места рассечения вен, он разворачивается в контексте вопросов о человеческом здоровье и болезни, причинах боли и способов ее облегчения. Знание о боли возникло в трудах Галена, потом было, судя по всему, искажено арабской традицией, впоследствии заслуженно раскритиковано сторонниками возвращения к Галену, а затем, в контексте галенизма, медленно, но верно меняло свой облик под влиянием методологических новаций. Суть и источник этого знания напрямую влияют на изменения в медицинской практике. Практику подкрепляет претензия на знание. Именно с этой претензией неразрывно связаны переживание боли, вера в авторитет медицины и облегчение как результат. Следовательно, перемены в знании напрямую влияют на переживание боли — они разрушают основу веры в непререкаемый авторитет медицины, меняют привычные практики и процедуры лечения и значительно трансформируют представления самого пациента (пусть они и остаются поверхностными) о своем заболевании и его причинах. В то время как Везалий лишь уладил спор о том, откуда следует пускать кровь в том или ином случае, его метод открыл двери тем исследовательским практикам, которые в конечном счете изменят представление о человеческой физиологии, боли и заболеваниях. Это был не просто эпистемологический разрыв, но и фундаментальный культурный сдвиг в представлении о том, что такое человек, как и почему он болеет, что значит боль и как с ней бороться.

Восточные школы

Путь от Римской империи к Возрождению пролегает через различные части Азии, Персии и Европы, но обходит стороной многие области глобальной истории науки о боли. Представление о гуморальной природе человеческого организма доминировало в западной медицине, взаимодействовавшей с арабской наукой, однако восточнее разграничений было меньше: там научные системы представлений о боли были связаны не только с медициной, но и с религиозными верованиями и практиками. Если арабское Waja‘, в отличие от западного dolor, можно было интерпретировать и как заболевание, и как боль, в других культурах существовали корреляты. Бок о бок с арабской формальной наукой о боли существовала персидская культура с языком фарси. Слово dard в нем имело (и до сих пор имеет) все те значения, что и арабское Waja‘. Dard охватывает все — от беспокойства до острейшей физической боли, от душевной тревоги до скорби. Это же понятие лежит в основе концептуальных представлений о боли в южноазиатских языках хинди и урду[29]. В широком смысле индуизм считает страдание «частью реализации кармы». Страдание санкционировано космосом, это «естественное последствие нравственных законов Вселенной в связи с проступками, совершенными в прошлом»[30]. Говоря медицинским языком, исламская интерпретация греческих принципов медицины, известная как Юнани, была экспортирована на восток в арабских переводах, где они «расцвели под покровительством Моголов и различных местных правителей», переведенные на урду и другие языки[31]. Эта медицинская культура по-прежнему остается чрезвычайно популярной. Джуди Пью отмечает, как индийские метафоры боли пронизывают физическое и аффективное измерение, отражая «то, насколько в индийской культуре разум соединен с телом». В этой культуре «проявляется одновременно и физическое, и психологическое страдание»[32]. Причины боли, по греческому тексту Галена, кроются в питании, климате, «настроении» или «равновесии настроений» (которое, однако, зависит от гуморов), физической активности и травмах. На бытовом уровне подобный комплекс причин актуален в западных культурах и сейчас (вспомните хотя бы феномен разбитого сердца), однако блюстители медицинского канона на протяжении почти всего Нового времени отказывались его признавать. Именно поэтому болью в клинической практике, в кабинете у врача, могут считаться очень разные явления, а значит, переживание боли тоже сильно варьируется. В индийской медицинской культуре сценарии болевого поведения регулируются социальными кодами — кастовой и половой принадлежностью. Такая кодификация болевого поведения, равно как и представление о причинах возникновения боли, влияет на выбор лечения, так что все переживание боли — от ее появления и постановки диагноза до лечения или его отсутствия — происходит в пределах определенной культуры. Это неизбежно выходит за рамки медицины в узком ее понимании в широкое культурное поле, где медицина лишь одна из составляющих и где принятие боли или страдания считается признаком добродетели и положительным свойством характера, а религиозные верования неотделимы от повседневного опыта страдания, скорби, несчастий и болезней.