Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта

Черно-белое мышление наиболее полно выразилось в эволюционной механике — несмотря на изначальные попытки соединить эволюцию формы с эволюцией сознания. Развитие теории рефлексов в бихевиоризм кардинально изменило статус аффективного переживания боли и его ситуативность[182]. Нигде это не проявилось ярче, чем в исследованиях боли и эмоций у младенцев и рожениц. Согласно поведенческому подходу, плач младенца не обязательно свидетельствует о боли. Оценивая боль по выражению лица, до 1980-х годов бихевиористы не обращались к исследованиям гримас у новорожденных — я писал об этом в главе 2[183]. Более того, на протяжении почти всей новейшей истории младенческое выражение чувств, невербальное в силу очевидных обстоятельств, не считалось для ребенка показательным и потому сбрасывалось со счетов. Как будто младенцы не испытывают боли, поскольку не могут отрефлексировать и выразить ее в концептуальных понятиях или их нервная система недостаточно развита, либо же боль новорожденного незначительна, кратковременна и не имеет долгосрочных последствий. Это идет вразрез с более ранними представлениями, согласно которым младенцы считались более чувствительными к боли[184]. И хотя сегодня большинство людей согласятся, что младенцы могут испытывать боль, мы по-прежнему не можем оценить их ощущения, не прибегая к смыслам боли, которые формулируются с усвоением вербальных и культурных концепций и форм выражения. Детский плач — предмет извечных дискуссий — объясняли преувеличенным страданием «преступника в кандалах» или считали явлением не более значительным, чем извивание червя[185]. Вопрос о том, как именно малыши выражают боль, остается открытым, однако при поиске ответа на него нужно фокусироваться не на ребенке, а на представлении о его взаимосвязи с обществом. Адекватно выразить боль — значит сделать так, чтобы другие могли ее увидеть, услышать и почувствовать, и младенец, скорее всего, учится показывать боль через реакции взрослых[186]. Чтобы демонстрировать боль миру, нужно, чтобы кто-то из этого мира находился рядом.

Неоднозначное отношение медицинского сообщества к выражениям боли приводит к дегуманизации. Признавая боль, врачи продолжают подвергать маленьких детей болезненным процедурам (например, обрезанию или иссечению уздечки) без обезболивания, несмотря на то что этика ясно диктует необходимость соблюдать предосторожности[187]. Для этого предусмотрены — по крайней мере в англоязычной медицине — четкие этические рекомендации, которые позволяют свести риск к минимуму и обеспечить отсутствие боли. Тем не менее Британский акушерский журнал нахваливал новую клинику, специализирующуюся на дислалии и проблемах с грудным вскармливанием, которая менее чем за полтора года провела 220 операций по иссечению уздечки без анестезии. В статье говорилось, что «судя по всему, младенцы чувствуют боль сильнее, чем взрослые, потому что их нисходящие ингибиторные пути регуляции болевых ощущений еще не вполне развиты», но на основании выражения лица хирурги сделали вывод, что процедура безболезненна[188]. Другие попросту утверждали, что хирургическое вмешательство можно проводить без анестезии или анальгетиков[189]. Авторы более свежей статьи предостерегали от подобных практик, отмечая, что «проведение операций без анестезии в случае с педиатрическими пациентами представляется неэтичным»[190]. Что касается обрезания, за последнее время не раз раздавались призывы к соблюдению рекомендаций при проведении болезненных процедур — поскольку очевидно, что эти рекомендации по-прежнему игнорируются[191]. Еще в 1999 году в американских больницах анестетик «как правило, не вводили» из-за «недостатка осведомленности» и опасений по поводу «рисков» на фоне живучего мифа об отсутствии боли у младенцев[192].

Споры продолжаются, отчасти из-за опасений насчет реакции на стресс и возможного влияния анестетиков на когнитивное развитие новорожденных[193]. И пусть обрезание нельзя назвать радикальным вмешательством, я сомневаюсь, что взрослый человек согласился бы на него без анестезии, и вновь хочу поднять вопрос о том, насколько уместны утверждения о невосприимчивости младенцев к боли. Более того, существуют серьезные опасения насчет долгосрочных последствий боли, перенесенной в младенчестве. Недавние исследования показали, что у маленьких детей, испытавших боль, наблюдаются изменения в центральной нервной системе и биологической реакции на стресс, которые проявляются во взрослом возрасте. Боль в раннем возрасте связывается с большей чувствительностью к боли в будущем. Гейл Пейдж, которая исследовала биоповеденческие аспекты младенческой боли, утверждает, что во взрослом возрасте такие люди с большей вероятностью становятся чрезмерно осторожными и более чувствительными к болевым стимулам. Можно предположить, что между зачаточным опытом переживания боли в младенчестве и более конкретной социальной концептуализацией страха, тревоги и чувствительности существует связь[194].