Познавая прекрасное (ЛП)

Следующим утром Гермиона проснулась от ставшего уже привычным запаха мужчины, спящего рядом, и снова почему-то вспомнила ту их встречу во «Флориш и Блоттс», когда чуть не потеряла сознание от этого аромата. Не открывая глаз, она чувствовала под щекой мягкую кожу Люциуса, слышала его сердцебиение — сильное и равномерное, которое отдавалось у нее в виске, и потому, расслабленно вздохнув, позволила себе роскошь в сладкой полудреме еще немного полежать на груди любимого человека. Она снова глубоко вдохнула. Мускус и пряности. Вот уже в который раз ее посетила мысль о том, кем же был тот парфюмерный гений, что создал это уникальное великолепие, раз за разом заставляющее терять голову. Ведь на самом деле она всегда обращала внимание на завораживающее благоухание, сопровождающее Малфоя. И не только в книжном магазине, а еще раньше. Она помнила, как ощущала этот запах каждую их встречу: на чемпионате по квиддичу, в Отделе Тайн, в Малфой-мэноре, когда билась в агонии под пытками Беллатрикс. Наконец, во «Флориш и Блоттс», когда в первый же миг поняла, что именно он возвышается сейчас над ней. И каждый раз аромат Люциуса вызывал самые разные эмоции, но никогда, ни разу не смог оставить ее равнодушной.

«Как могло случиться, что теперь мое мнение о нем так сильно отличается от того, прошлого? Может, потому, что узнала его по-настоящему? Узнала его страхи, его сомнения, смогла почувствовать его боль… Поняла его сожаления о нелепо растраченной жизни в погоне за… Чем? Славой? Властью? Почестями? Я узнала о нем так много и… поверила ему. Смогла принять таким, каков он есть — со всеми его достоинствами и недостатками».

Боясь шевельнуться, Гермиона продолжала лежать, тихонько дыша Люциусу в грудь.

Теперь она думала о себе и о тех изменениях, что случились с ней самой. Ведь раньше она и представить не могла, что сможет испытывать такие чувства — страсть, нежность, готовность брать и отдавать той же мерою. Отношения с Люциусом наполняли такой огромной жизненной силой, которую раньше она даже не подозревала в себе. И ни разу ее не коснулось даже малейшее сомнение в том, что он относится к ней иначе. Их молчаливое понимание друг друга, их взаимное проникновение в души и тела бесконечно трогало и волновало Гермиону. Никогда еще она не думала, что два человека могут быть так тесно связаны между собой, как оказались связаны они с Люциусом. Иногда ей даже казалось, что сердце готово разорваться, не выдержав той переполняющей нежности, того уважения и восхищения, той невероятной сумасшедшей любви, что испытывала к нему.

Гермиона точно знала, что никогда не сможет оставить его. И надеялась, что Люциус чувствует то же самое. Пусть он до сих пор не признался ей в любви. Пусть! Но все его поступки говорили об этом лучше, чем любые слова.

«Я подожду… Потому что верю — когда-нибудь он обязательно скажет мне это. И готова ждать, ведь само понятие «любовь» не раз становилось для него синонимом боли и разочарований… Я не хочу торопить или подталкивать его. Придет время, и Люциус сам решит, хочет ли он сказать мне о своей любви».

Повернув голову, Гермиона нежно поцеловала его в грудь. На что Малфой глубоко вдохнул и пошевелился. По легкой боли она догадывалась о том, что ночью они занимались любовью, но никаких реальных воспоминаний об этом отыскать в памяти не могла.

Просыпаясь, он снова аппетитно потянулся, и Гермиона с удовольствием провела ладонью по напряженным мышцам, в который раз откровенно восхищаясь красотой этого почти совершенного мужского тела.

«Разве заслуживаю я чего-то такого, по-настоящему прекрасного, что дарит мне Люциус?»

Тем временем рука Малфоя скользнула ниже и, ласково проведя по спине Гермионы, крепко прижала ее к себе. Так крепко, что та ощутила, как глаза защипало от невольно навернувшихся слез счастья, и услышала, как Люциус негромко пробормотал где-то наверху, над ней:

— Доброе утро.

— Привет, — выдохнула она в ответ, пытаясь скрыть тот шквал эмоций, что охватил ее в эти мгновения.

— Суббота… — неторопливо протянул Люциус. — И я не в Азкабане.

На пару секунд она зажмурилась, вспомнив мучительную агонию прошлого уикенда.

— Боже мой… Неужели прошла всего лишь неделя? А кажется, будто целая вечность. Как же много всего случилось за это время. Знаешь, иногда у меня даже мелькает мысль, что мы вместе уже много-много лет…

— Согласен, — лениво отозвался он. — Чем ты хотела бы заняться сегодня?

— Ничем. Хочу просто жить.

И почувствовала, как Малфой улыбнулся.

— Отличная идея.

Теперь наступила ее очередь потягиваться. Подняв руки кверху, она скользнула взглядом по спальне.

— Такая красивая комната… Не представляю, что может быть что-то более изящное и уютное, чем она.

Некоторое время Люциус молчал, но потом отозвался:

— Это не самая большая спальня в доме. Когда я велел привести тебя сюда, еще в первый вечер, я подумал, что здесь тебе понравится. И будет хорошо и спокойно. Честно сказать, тогда я даже не подозревал, что пройдет время, и я буду называть ее «наша спальня»…