Познавая прекрасное (ЛП)

Вода, окутавшая измученное тело, показалась Гермионе успокаивающей и ласковой. Она бездумно смотрела, как маленькие розовые ручейки, стекающие из ранок, смешиваются с темными, которыми смывалась грязь. Люциус же тем временем взял губку, щедро полил ту ароматным гелем и принялся мыть Гермиону, которой сразу стало легче. Казалось, витающий вокруг запах и ласковые прикосновения Люциуса не только успокоили ее, но и облегчили боль. Гермиона вдруг подумала, что гель может обладать и магическими целебными свойствами.

«Но тогда он излечит меня прямо сейчас? Нет… я не хочу этого. Мне нужно чувствовать эту боль. Хотя бы какое-то время».

Она ничего не сказала вслух, уже проваливаясь в блаженную дрему, и сквозь эту дрему чувствуя, как Малфой еще продолжает мыть ее, дотрагиваясь до коленок и ладоней не только губкой, но и губами. Целуя каждый пальчик на ее руках и ногах.

Все это Люциус тоже делал молча. А когда закончил, то поднял ее, уже окончательно уснувшую, на руки и отнес в спальню. И только вытягиваясь на шелковых простынях, Гермиона слегка проснулась и услышала, как знакомый голос шепчет ей на ухо низко и чувственно:

— Спасибо…

========== Глава 51. Прощание с прошлым ==========

http://www.pichome.ru/image/UaD - иллюстрация к гл.51

Этой ночью Гермиона спала так спокойно и безмятежно, как будто снова стала маленькой беззаботной девочкой. А когда наконец проснулась, еще какое-то время лежала с плотно закрытыми глазами, перебирая в памяти события вчерашнего вечера. Она четко осознавала, что произошедшее между ней и Люциусом настолько важно для них обоих, что не требует абсолютно никаких объяснений.

Чувствуя, как тело и душа находятся в состоянии какого-то странного, необъяснимого покоя, Гермиона перевернулась на спину и потянулась в ожидании непременной боли. Однако ничего похожего не произошло. Слегка удивленная, она напрягла мышцы и снова удивилась, так и не ощутив ни малейшего дискомфорта. Вообще никакого! Удивленная еще сильней, Гермиона окончательно проснулась и открыла глаза, а потирая их кулачками, невольно обратила внимание на свои руки — никаких ссадин, царапин и синяков на тех не оказалось. Нет, точней, они были, но выглядели побледневшими и практически зажившими.

«Все чудесатей и чудесатей…» — мелькнуло в голове, и она нырнула рукой под одеяло, где тихонько дотронулась до коленок, ожидая хотя бы там найти следы вчерашних ранок. Ничего… Ошеломленная Гермиона приподняла простынь и уставилась на ноги. И снова то же самое: вместо кровавых ссадин можно было разглядеть лишь розоватые пятнышки, будто кожа оказалась пораненной не несколько часов, а несколько дней назад.

Не понимая, что же происходит, она укрылась и, глубоко втянув в себя воздух, невольно опустила веки. Ноздри тут же заполнил пьянящий аромат покидающего Англию лета, льющийся в открытое окно. На душе было спокойно, легко, и Гермиона слегка улыбнулась, услышав, как где-то в парке жалобно закричал павлин.

Она потянулась рукой в сторону Люциуса, но никого не нашла и скорчила разочарованную гримаску.

«Наверное, уже поздно, и он проснулся, но не стал будить меня…»

Гермиона открыла глаза и скосила их в сторону. На тумбочке у кровати лежало ожерелье, хотя она и не помнила, как снимала его. Потом взгляд сместился к окну, в котором виднелся кусочек парка, а чуть дальше — знаменитые холмы Уилтшира.

«Как же красиво… И как хорошо», — она еще раз с наслаждением глубоко вздохнула, потянулась на кровати и повернула голову, возвращаясь взглядом в комнату. И тут же испуганно охнула.

В изножье кровати стояло кресло, в котором неподвижно сидел Люциус и смотрел на нее, не отводя глаз.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? — мягко спросил он.

Медленно приходя в себя, Гермиона держалась за грудь и глубоко дышала.

— И давно ты здесь сидишь?

— С тех пор, как проснулся. Около двух часов.

— Ты напугал меня.

— Прости… Я не хотел, — бесстрастно извинился он и повторил вопрос: — Так тебе лучше?

Сосредоточившись на его словах, Гермиона вдруг поняла, о чем он.

— Да… Да, конечно! И это замечательно… но как-то… странно. Я вообще не чувствую боли. Как будто кто-то вылечил меня, пока спала.

— Правильно. Именно так и есть.

Во взгляде Гермионы мелькнуло любопытство.

— И кто же?..

— Я.

— Ты?.. — удивленно выдохнула она. — Не знала, что ты можешь исцелять…

— Я и не целитель. Просто хорошо знаком с несколькими заклинаниями. Так уж получилось, что я вообще много чего в этой жизни знаю, — в его словах не слышалось ни капли высокомерия, он просто констатировал факт.

— Но… зачем, Люциус? Я хотела чувствовать эту боль! Мне нужна твоя боль, твоя ярость, обида. И я хотела, чтобы ты поделился ими со мной… И теперь… теперь я все понимаю. И про нас с тобой тоже понимаю.

— Хорошо. Может быть, этот момент был нужен нам обоим, но он уже прошел… И, на мой взгляд, нет никакой необходимости длить твои страдания дальше. Правда… для того, чтобы полноценно вылечить тебя, мне нужно было получить твое согласие… — его голос хотя и звучал ласково, но как-то… почти без эмоций, и Гермиона взглянула на него в замешательстве.