Познавший гармонию

Теперь ведь что? Деньги, деньги, деньги… Знаете, как Иван Семенович Козловский пел в “Борисе Годунове”? Поет он, значит: у меня дома денежки припасены… а из-за кулис голос тихонько так говорит: – и немалые! Иван Семенович даже поперхнулся… Я ведь тоже за матчи с Ботвинником денежки получал, но по сравнению с нонешними – жалкие крохи…»

16.8.2007. «А у нас, Г., Лотье недавно по радио выступал, так с такой критикой на Париж напустился… Чего это он? Ведь Париж как-никак, там ведь и кафешки на каждом шагу и биструшки, сыры всякие, фромажи, штук триста различных сортов. Да и устрицы. И знаете, Г., говорил Жоэль по-русски так хорошо, что вопросы были – настоящий ли француз Лотье. Так ведущая отвечала – настоящий, мол, самый что ни на есть из Парижа…

А вот третьего дня прочла мне Надежда Андреевна, что вы о Лёне Шамковиче написали, тепло очень. Помню еще, как мы в Лондоне вместе в одной гостинице ночевали, на следующий день в музей Тюссо сходили, потом еще в какой-то музей, не помню уж в какой, а потом и в аэропорт пора. И самолеты наши почти в одно время. Приезжаем в Хитроу, а там две таблички, одна в Нью-Йорк – налево, другая в Москву – направо. Здесь мы и попрощались и уже никогда больше не виделись…»

«А вы знаете, В. В., слышал я тут политического обозревателя Пионтковского, так тот сказал, что в свое время в “Спартаке” был такой футболист Смыслов. Эту фамилию он от отца знал, который не футболом интересовался, а шахматами и болел за Василия Смыслова на послевоенном чемпионате мира 48-го года. И некоторое время молодой Андрюша Пионтковский был убежден, что в свободное от поединков с Ботвинником и Решевским время Василий Смыслов играет в нападении “Спартака”».

«Эк, какие времена вы, Г., вспомнили. Я тоже помню Смыслова-футболиста. Тогда ведь матчи “Спартака” с “Динамо” событием были, и кто только не ходил на футбол. Ведь Шостакович, когда в Петербурге жил, страстным болельщиком “Динамо” был, а в Москву переехав, стал Дмитрий Дмитриевич болельщиком “Динамо” московского. И мог тогда на Северной трибуне стадиона “Динамо” встретиться с кем угодно, даже с министром Абакумовым, шефом «Динамо» и тоже динамовским болельщиком. И в шахматах на крупных турнирах то же самое было: залы полнехоньки, и у каждого свой кумир – у кого Ботвинник, у кого Керес, у кого Геллер, а у кого и аз грешный.

А репортажи футбольные вел тогда Вадим Синявский, я хорошо знал Вадима Святославовича, тот, правда, с Толушем больше дружбу водил, они и шахматы по радио вели. Синявский ведь почти ничего не видел, но футбольные матчи со страстью комментировал, кое-что и придумывал, чего на поле и не происходило. Да так комментировал, что все, прильнув к радиоприемникам, переживали больше чем сегодня в телевизор глядя…»

6.11.2007. Он пять дней назад вернулся из больницы, ходит с ходунком, из дома выходить нельзя. «Больница отличная, Г., и обслуживание превосходное, одно только – за всё надо платить. Сиделке за ночь – 1000 рублей, нянечке тоже, о врачах я уж не говорю, мне, правда, Жуков Александр Дмитриевич очень помог, всё бесплатно сделали. А так, Г., все услуги платные. Вы должны понимать, что отношения теперь у нас имеют свои законы… Надежда Андреевна как-то сама по дому обходится, у нас ведь – как? За всё деньги берут, у меня ведь глаза не видят, зато у других видят очень даже хорошо, так что стараемся без помощников обходиться. Лучше всего, Г., независимым быть, ни от кого не зависеть. Да и не болеть… Но мне ведь уже восемьдесят семь скоро, возраст нешуточный…»

В последнее время, как нередко бывает в преклонном возрасте, начал прибавлять себе года. Так и в этот раз говорил о восьмидесяти семи, хотя день рождения у него только через пять месяцев.

26.2.2008. «Какие, Г., новости в шахматном мире? Женился, говорите, Крамник. После свадебного путешествия в Вейк-ан-Зее приехал и только пятьдесят процентов очков набрал? Утомленным себя чувствовал? М-да, а вот Капабланка никогда себя утомленным не чувствовал… Знаете, Г., я ведь на московские турниры 35 и 36-го года ходил вместе с отцом и, дыхание затаив, следил за партиями Капабланки. Был и на последнем туре в 36-м году, когда Капа блестяще выиграл у Элисказеса. Ласкер ведь тоже играл замечательно, но сидел всю партию не вставая, нахохлившись, как сыч, а Капа всё время прогуливался и в зал смотрел, у него ведь много поклонниц было… Очень импонировал он мне тогда и игра его, и весь облик Капабланки, и манеры, я на него главным образом и смотрел тогда зачарованно.