Позолоченная луна

— Да, убитый был евреем. Никто не знает, кто и почему это сделал: потому ли, что он был репортер, расследующий какие-то тайны, или просто путешественник с толстым кошельком.

Глаза отца внезапно широко раскрылись.

— Тейт, — прохрипел он. Потом попытался подняться, и снова упал.

Поддерживая отца, чтобы его дыхание выровнялось, Керри опустилась на колени рядом с постелью.

— При чем тут Дирг?

— Не он, — мотнул отец головой.

Но его глаза закрылись, и тело обмякло. Какая мысль ни билась в его голове, как монетка в ярмарочном фонографе, она исчезла.

Керри, дрожа, подождала, чтобы убедиться, что это все.

Молчание.

— Близнецы пойдут со мной ко мне на работу. Если тебе что-то понадобится, они скоро вернутся.

Его следующее слово прозвучало, словно стон:

— Где? — А может, это и был стон — его или его старой гончей.

А может, он спрашивал, где она работает. И она знала, что не сможет произнести в ответ это слово Билтмор.

Какая ирония, подумала она, что в этот момент стыд испытываю я.

Керри пыталась сосредоточиться только на самой работе, а не на том, где она находилась, и не на том, как размер помещений Билтмора превращал людей в каких-то гномов. Кладовые, чуланы и бельевые комнаты в подвале соединялись целыми лабиринтами проходов для слуг, чьи торопливые шаги эхом отражались от каменных полов. Всего лишь коридор — и целый мир — отделял их от гостей, которые беззаботно толпились там, переходя от крокетной площадки к бассейну, а оттуда в комнаты для переодевания.

Рема ворвалась в кондитерскую кухню из кухонного дворика, как небольшой циклон из листьев и сосновых игл.

— Ну, меня тут замаринуют в виски.

Она остановилась и торопливо чмокнула Керри в щеку.

— Рада видеть тебя тут, голубка.

— Лучше бы я…

Рема подняла руку.

— Даже не воображай, что ты первая, кому пришлось, чуть не давясь, проглотить своих нервов. Бывают дни с крыльями, и ты паришь, как орел, но бо́льшую часть жизни мы ходим, стараясь не упасть лицом в грязь.

Керри с трудом улыбнулась, стоя возле стола для нарезки.

— Свежие персики. В начале ноября. Один бог знает, как они их достали.

— И ананасы. Да господи, тут никогда не угадаешь, что встретишь: вот наш приятель с поезда, что отдал близнецам свою кепку, этот мистер Бергамини, теперь там с лошадьми, видела его, как тебя.

Из соседней кухни тут же просунулись в дверь две головы, Талли с косичками набок и Джарси, сжимающий старую вертушку, которую смастерил ему отец много лет назад. Пропеллер еще вертелся.

— А маленький Карло тоже с ним? — поинтересовалась Талли.

Руки Керри уперлись в бока.

— Вы еще тут? Вы же сказали, что пойдете со мной только взглянуть на Рему и тут же домой. Миссис Смит не обрадуется, если увидит вас тут. Более того, у вас там есть кое-кто, кому может понадобиться ваша помощь.

— Мы подумали, — объяснил Джарси, — что, может, тете Реме надо попробовать ее выпечку. Просто чтобы убедиться, что она удалась.

— Oui, — раздался из соседней комнаты мужской голос с сильным акцентом. — Просто чтобы убедиться, что она не тверда, как камни Монмартра.

— Я-то думала, — отозвалась Рема, — что такие-сякие шефы, которых привезли из самой Франции, уж всяко знают, как делать такую легкотню, вроде тарта из ревеня. А оказалось, если ты видел эту уродскую башню да жал руку самому мистеру Эйфелю, это еще не значит, что от тебя будет прямо уж так много пользы.

— Я отлично слышу тебя отсюда, — крикнул шеф из соседней комнаты.

Рема сунула близнецам, застывшим у двери и прислушивающимся к разговору, по булочке, от которых еще шел пар, а хрустящая корочка золотилась корицей.

— А теперь бегите.

Джарси просиял.

— Мы присмотрим за папой, а потом пойдем собирать мускатный виноград, если там еще чего осталось. Да еще тут на пруду куча камыша. Думаю, не пристрелят же меня, если я нарву нам охапку-другую, чтобы сварить.

Талли погрозила ему пальцем.

— Мы ничегошеньки не возьмем на земле мистера Вандербильта. Керри нельзя потерять последнюю работу, которую она нашла.

Близнецы повернулись, чтобы уйти, и Рема подмигнула Керри.

— И не заходите поболтать с мистером Бергамини! — крикнула Керри им вслед. — Давайте быстро.

Талли на ходу помахала ей поднятой рукой, как флагом, показывая, что все услышала.

— А все же, — сказала Керри, обращаясь в основном к тесту для булок, но все же и к Реме тоже, — наш приятель мистер Бергамини от чего-то прячется. И зовут его не так. Ходят слухи, что он шантажист, вор, а то и убийца. А еще и анархист. — Повернувшись к раковине, она начала отскребать противни от жира и приставшего теста.

Рема вылила смесь, пахнущую маслом, тимьяном, сливками и курицей в форму для пирога.

— У меня было много друзей, что смотрели только перед собой. Пришло время завести тех, что видят пошире.

В соседней кухне Пьер издавал набор звуков, которые иногда облекались во фразы.

— А это тесто, — в какой-то момент сказал он, — я даже отсюда слышу, что оно тяжелое.

Рема безмятежно улыбнулась, защипывая верхний и нижний края пирога зубчатым кругом.

— Вот и нет, я его хорошо сдобрила салом.