Позолоченная луна

Керри смотрела, как владелец Билтмора вручал очередному ребенку подарок — куклу в зеленом бархатном платье с зеленым зонтиком. Девочка, утратив дар речи, только моргала, любуясь фарфоровым личиком, а потом подняла взгляд на владельца замка, чьи глаза сияли.

— Даже больше, — согласилась Керри, — чем когда он проводит время со своими книгами и картинами. Почти так же, как когда он бывает в горах.

Они с Кэботом обменялись улыбками. И она была признательна за то, что в его лице вместе с улыбкой читалась печаль, точно так же, как и в ее улыбке.

Она как-то восхищалась эстампами CurrierIves в доме у подруги из Барнарда. Но какая-то ее часть все же подозревала, что даже у людей из этих саней и сияющих домов с литографии все равно есть свои секреты, тревоги и болезни.

Возможно, именно потому и было так трудно в эти дни слышать постоянный радостный перезвон бубенцов на санях. В иное время, может быть, они заглушили бы все остальное.

Закончив работу в холодных комнатах, Керри поднялась по задней лестнице. Струнный квартет переместился из банкетного зала в зимний сад, и она могла проскользнуть незамеченной в тенях в задней части дома.

Наверняка сегодня никому не придет в голову пойти в библиотеку. От кленовых поленьев в камине вздымались последние струйки дыма.

Вытащив из очередного нераспакованного ящика «Николаса Никльби» и «Мидлмарч Элиота», Керри подтащила одно из кресел поближе к тлеющим углям. Не раскрывая книг, она понюхала их. Вдохнула запах кожаных переплетов, погладила плотные корешки. Она читала обе эти книги еще в Нью-Йорке и теперь чувствовала, как будто их персонажи окружили ее, как старые друзья.

Ноги ныли. Она закрыла глаза. Из зимнего сада доносилась игра струнного квартета, она плыла по дому, отражаясь от мраморных полов и каменных стен.

В нескольких метрах от нее послышался один-единственный шаг.

Керри резко выпрямилась в кресле.

Справа от камина, в тени, стоял Джон Кэбот. Может быть, он стоял здесь уже давно, но Керри слишком устала, чтобы заметить его.

— Простите. Я напугал вас.

Она поднялась.

— Я могу уйти.

— Нет. То есть останьтесь, пожалуйста. — Он стоял боком к огню, который освещал его в профиль. — Джордж говорил, что дал вам полный доступ к библиотеке. В то немногое свободное время, которое может у вас появиться.

— Все же мне надо идти. — Она уже поднималась, когда увидела, что он держит в руках выпуск «Архитектуры Америки». С коричневой закладкой.

— Кто-то оставил его тут, — как будто внезапно забыв о ее присутствии, Кэбот заложил два пальца правой руки за лацкан пиджака. Она видела, как он делал так еще в Нью-Йорке.

— Там статья про ваш семейный дом в Бикон Хилле.

— Бывший дом.

Она ждала, чтобы он заговорил дальше.

Джон Кэбот положил журнал, пристально глядя на языки пламени, и засунул руки в карманы.

— Я думал — позволите ли вы мне рассказать историю, которая случилась после публикации этой статьи.

— Конечно, — Керри видела, что уголки его глаз были напряжены от скрываемой боли.

— Я не делюсь с малознакомыми людьми подробностями своей жизни — с теми, кому мне нет убедительных причин доверять. Я полагаю, с моей стороны не слишком… Простите, если я скажу, что вы вызываете у меня полное доверие.

— Думаю, — сказала она мягко, — что могу вам это извинить.

— Почему-то мне кажется нечестным не рассказать это вам. — Он помолчал. Потом кивнул в сторону «Архитектуры Америки». — Это случилось вскоре после выхода этой статьи. Мои родители и сестра Аделаида утонули в конце лета в Нантукете во время крушения яхты. А я как раз только вернулся в Гарвард на последний год обучения.

— Это… — со сжавшимся горлом она пыталась подыскать слова. — Это, должно быть, было совершенно ужасно.

Его взгляд не отрывался от огня.

— Думаю, что я находился в каком-то помрачении, и со стороны казалось, что я хорошо справился с этим горем. Но, вынужден сказать, на самом деле это было не так. Когда юристы разобрались с наследством, стало ясно, что отец был в долгах. Я в одночасье стал единственным наследником — и единственным должником. Дом был продан спустя лишь несколько месяцев, — он кивнул в сторону раскрытого Керри журнала, — после выхода этой статьи.

Керри тоже перевела взгляд на огонь. Даже здесь, возле камина, ей внезапно стало холодно.

— Мне очень, очень жаль.

— Я огородил свою жизнь стеной. Даже не столько, чтобы отогнать других, сколько чтобы мне самому было на что опираться. Но вы, без сомнения, и так уже догадались об этом.

Седрик, который умел отыскать Кэбота, где бы он ни находился, встал и подлез прямо под левую руку Керри. Перебирая пальцами шелковистые уши, Керри не поднимала глаз от углей.

— Иногда я замечаю какие-то мелочи, которых не видят другие. Но порой случается, что я совершенно неправильно складываю вместе эти фрагменты.

Она поймала его взгляд. Горе так явно читалось на его лице, что она не в силах была отвести глаза.

— Потерять сразу всю свою семью…

Он отступил на шаг и потянулся за кочергой, чтобы помешать угли.