Позорная грамота

Наседкина порывисто развернулась и бросилась к лестнице. На ходу она шумно прочистила горло и сплюнула крупный сгусток в траву метра на полтора от себя, после чего достала откуда-то между грудей пачку сигарет, зажигалку и нервно закурила. Действительно, чего скромничать, когда маски уже сброшены? Еще некоторое время я провожал взглядом белый воздушный шарик, скачущий вниз по ступенькам и оставляющий за собой в воздухе длинный шлейф табачного дыма, пока он окончательно не скрылся в черном проеме заднего входа санатория «Золотая нива». Ну и хорошо, а то от Зинаиды – из-за чрезмерного волнения, что ли? – уже начали исходить не самые приятные ароматы.

Жаркое солнце припекало все сильнее, и я хотел успеть в центр к своей заказчице до дневного зноя. Чтобы не тратить время на пустые разговоры, я вышел с территории санатория через калитку, а не через проходную, махнув охраннику рукой. На дорогах заметно оживало движение – курортный город неспешно просыпался. Я перебежал через проезжую часть, проскочив между стремительной маршруткой и медлительным туристическим автобусом, прошел с полквартала мимо витрин бесчисленных кофеен, чередующихся с микрокредитными организациями, закусочными и юридическими конторками, и свернул за угол у хлебного магазина. Еще через один квартал блестящих витрин, сразу за перекрестком Черноморской улицы и Центрального проспекта, возле скопления сувенирных ларьков и продуктовых павильонов была остановка маршрутных такси. Самой маршрутки, как обычно, не было.

Глава 5

До Скалистого перевала я добрался только к половине первого. Сначала долго не было маршрутки. Я истомился на остановке под палящим солнцем и решил быстренько сгонять за щербетом. Пока я стоял в очереди за мороженым, один за другим проехали два микроавтобуса. После чего, естественно, снова долго не было транспорта… Потом подъехала какая-то развалюшка, и мы еле-еле тащились по пробкам проспекта и преодолевали подъем Виноградной улицы, запруженной припаркованными чуть ли не посреди проезжей части автомобилями.

Остановка на которой я выходил на Перевале называлась «Седьмой круг». Почему седьмой и где остальные шесть, я не знал, но, хоть я и не суеверный, решил, что лучше не стоит доискиваться ответов на эти вопросы… А то еще появится какой-нибудь Вергилий и заведет черт знает куда. Пропустив вереницу из пяти черных и белых «Гад-Примор» с тонированными стеклами и низкой посадкой, я перешел на другую сторону улицы и остановился у неприступного с виду дома-бастиона под номером тринадцать. Из открытого настежь окна на втором этаже доносился невнятный шум домашней перебранки, и я с интересом прислушался.

Женский голосок был как будто знаком:

– …день пьешь беспробудно!

– Ты же меня перед людьми позоришь, – невпопад бубнил тоскливый мужской голос.

– Тоже мне люди! Пьянчуг всяких в дом тянешь.

– Это же Санек с Серегой… кореша мои… да мы вместе служили…

– Синяки твои кореша! – сорвался на визг женский голос.

– Что за жизнь?! В гараже нельзя… дома нельзя… отпуск заканчивается… не дает человеку спокойно отдохнуть… – продолжал горевать мужской голос.

– Алкаш ты, а не человек!

– Что?! – взревел мужской голос.

Раздался грохот, как от опрокинутого стула, и вслед за ним удаляющийся истошный женский вопль. Вторая серия сериала «Разборки на Скалистом перевале» закончилась, похоже, не в пользу главной героини. Снова восстановилась ничья в матче «Мальчики против Девочек». Счет: один – один.

Я завернул за угол и остановился на автомобильной площадке возле дома. На газоне стоял серебристый легковой автомобиль, и пожилой мужчина с отвисшим животом усердно натирал тряпкой лобовое стекло. Вся машина сверкала. Излишняя чистота была не типична для частного горноморского автотранспорта.

Я подошел ближе и непринужденно обратился к автомобилисту:

– Зря моете – к вечеру обещали грозу с дождем.

– К вечеру шефу будет все по фигу, – злорадно ухмыльнулся тот.

На контрасте с седыми волосами его смуглое лицо выглядело почти что черным, как у мавра, и кожа блестела от пота, как у леща после коптильни.

– Это издевательство – заставлять работать в такую жару, да еще и понапрасну, – посочувствовал я ему.

На серой в клеточку рубашке мавра в районе подмышек и на спине на глазах расползались темные пятна, и от него едко пованивало немытым телом и давно нестиранными вещами. Я незаметно отступил на шаг назад.

– Да не говори, – согласился он и промокнул лоб автомобильной тряпкой.

– Я вот на сдельщине, так помотаться иногда приходится… а получишь копейку… Вам, небось, тоже за пробег платят? – пошутил я.

Водитель рассмеялся:

– Не, я в такую кабалу больше никогда не полезу – хватило в такси, – я теперь на окладе.

– Если не секрет, платят хоть нормально? Может, тоже пойду шофером.

– Двадцать пять имею, – с гордостью сообщил он.

– Ого! Шеф, видать, крутой бизнесмен, раз такой щедрый?

– Баба! – Он сально хмыкнул и оскалился в улыбке.

Подавляя чувство брезгливости, я снова спросил у неприятного субъекта:

– Наверное, упахивает за эти деньги? все соки выжимает?