Позорная грамота

Я заметил, как она испуганно вытаращила на меня свои крошечные куриные глазки. Классика была ей чужда.

– Не важно… – я махнул рукой. – Зинаида, а у вас не будет неприятностей, из-за того что вы отсутствуете на рабочем месте?

– Нет, я обо всем договорилась, – просипела повариха прокуренным голосом, и ее блестящие, румяные щеки растянулись в довольной улыбке.

Еще немного, и она бы призналась, что была бы счастлива отхилять сегодня от работы насовсем.

– Ладно, давайте все же перейдем к нашему делу. Александра Александровна Липа, председатель центра заслуженных работников «Курортздравсервиса», к которому, как я понял, и вы имеете отношение, поручила мне написать о вас статью. Она хочет, чтобы я познакомил читателей с вами персонально, представил вас в наилучшем свете, создал в их в представлении ваш образ как самого достойного претендента на губернаторскую грамоту. Я, конечно же, напишу статью – это моя работа. Но только публикация в газете – это всего лишь полдела, так сказать, первоначальный этап.

Пока я говорил, Зина с большим уважением и очень заинтересовано смотрела на меня черными глазками-бусинками, не произнося, однако, ни слова. Я решил немного поглумиться над поварихой, чтобы поскорее сорвать с нее эту маску притворного приличия и познакомиться с настоящей Зиной Наседкиной.

– Зинаида, вы понимаете, что на награждении вас пригласят на сцену, попросят сказать пару слов? В зале будут сидеть очень важные персоны, прямую трансляцию будут смотреть все ваши родные, близкие, друзья и, что важнее, недруги. Нельзя будет так опростоволоситься перед людьми, как тем летом директор плодоовощебазы на церемонии вручения премии «Персона года» – взять и просто сказать: «С Днем города», а потом уйти со сцены, унося под мышкой, – и тут я жестоко оговорился, – позорную грамоту, понимаете?

Я то удивлял Зину, то смешил – сейчас она хихикала, как гадкий ребенок, который увидел, как взрослый дяденька шлепнулся задницей в лужу.

Она поймала мой строгий взгляд, осеклась, видимо, решив, что еще не время для веселья, откашлялась и серьезно спросила:

– А что надо будет сказать?

Понемногу Зинаида просыпалась. Мысль о награде будоражила ее дремлющую душу.

– Вот это правильный вопрос, – похвалил я повариху. – Если хотите, я напишу вам речь.

– Да! – Она была просто на седьмом небе от счастья.

Я понял, что тонко иронизировать в данном случае абсолютно неуместно, здесь нужна была дубина. Приняв задумчивый вид, как бы рассуждая вслух, я спросил:

– А что если статья не сработает и грамоту получит кто-нибудь другой?

Зина снова улыбнулась, словно веселой шутке. Похоже, она нисколько не сомневалась в том, что получит награду – самоуверенность идиота.

Я озвучил свою мысль:

– Зинаида, вы как будто не сомневаетесь, что грамота будет вашей. Откуда эта уверенность? Вам кто-то пообещал ее?

Зина встрепенулась и закудахтала:

– Если бы кто-то и пообещал, то вас бы ни о чем не просили.

– Ну допустим, – согласился я. – А скажите, с чего вы взяли, что достойны почетной грамоты?

– А что тут такого особенного?! Достойная девушка должна жить достойно, а я пашу как лошадь, – вспылила она, нисколько не удивившись провокационному вопросу.

– Я вижу: вчера был выходной – и вы отказались встретиться, а сейчас мы уже битый час рабочего времени сидим на лавочке, любуемся природой и ведем приятную беседу… Ладно, это нормально, но почему вы решили, что вы – самая достойная?

– А чем я хуже других? – вопросом на вопрос ловко ответила она.

– А вы что, знаете всех остальных? – в том же духе парировал я.

Зина замолкла и напряглась, – хотя последнее трудно утверждать по отношению к горе студня, – почуяв, что ситуация окончательно стала какой-то нестандартной, противоречивой и враждебной, и только поправила халатик на слоновьих окороках.

Я же настойчиво продолжал развивать неприятную для нее мысль:

– Ведь среди прочих лауреатов могут оказаться действительно хорошие, скромные работяги, которые не заказывают журналистам статьи о самих себе. Нет, я думаю, не нужна вам грамота. Я так и напишу: что вы абсолютно счастливы без всяких наград, что вам дороже всего на свете ваша чистая совесть, и что приятнее всего видеть счастливые глаза благодарных отдыхающих санатория…

Повариха резво вскочила на ноги, сжимая руки в кулаки. Вот тут-то Зину и прорвало по-настоящему, и она перестала жадничать на слова. К тому же произошла неожиданная метаморфоза – курица превратилась в змею.

– С-слушай, ты… – прошипела она, кривя маленький ротик в неприязненной гримасе и искря черными глазенками. – Ты еще пожалеешь об этом… С-сам напросился.