Позорная грамота

Награждение будет проводиться по семи направлениям социально-бытовой жизни города: от сферы ЖКХ был выдвинут Ашот Бубенович Налбандян, начальник этого управления, от управления образования – Ева Ревуловна Соломонкер, начальник, от здравоохранения – Наира Георгиевна Глик, начальник, от культуры и искусства – Азалия Адонисовна Кордилина, начальник, туризм и сервис, благодаря стараниям Липы, представляла Зинаида Наседкина, за общественную деятельность награждался Яков Львович Бабуин, профсоюзный председатель, и замыкала список лауреатов Мария Степановна Чемоданова, начальник управления торговли и предпринимательства – прямо созвездие горноморского бомонда… Ну действительно, как тут было обойтись без простой поварихи?!

На мой взгляд, на первом уровне никакой интриги быть не могло – ЖКХ, здравоохранение, образование и культура получат думские грамотки, это точно. Впрочем, культуру не стоило недооценивать – она всегда как-то умудряется пролезть вперед всех. Дальше можно было поразмышлять: оставались еще трое лауреатов, двое из которых были большими людьми, а одна – просто Наседкиной. По большому счету, Зине рассчитывать было не на что, если, конечно, Липа не задумала что-то посерьезнее меня. Вероятно, так оно и было, иначе, простая статья в газете не имела бы смыла.

Но все же если предположить, что повариха пролетает, то оставались только два столпа горноморского общества, кто реально претендовал на главную награду – это бизнесмен и общественник. Оба кандидата были один круче другого. Узнать о них что-то сокровенное было проблематично – это были слишком солидные люди, и к ним так просто не подберешься. Но мне позарез нужна была информация такого рода, и только один человек мог помочь в этом деле, хоть он и недолюбливал меня.

Откровенно говоря, было за что: много шишек он набил себе и безвинно пострадал по моей вине, а однажды я спровоцировал у него сердечный припадок. Этим бедолагой и был Владимир Аркадьевич Южный, которого все называли Шефом. Он водил близкое знакомство с владельцем информагентства «РАС-Информ», куда входила и «Горноморсквуд», в меру честным миллионером Абрамом Саркисовичем Русиновым. От него Шеф узнавал самые щекотливые сведения обо всех даже мало-мальски значимых горноморцах. Я, разумеется, тоже когда-то был вхож в ближний круг Абрама Русинова, но из-за принципиальных разногласий был вынужден пресечь наше общение.

Я по памяти набрал номер редакции. После нескольких гудков прошло соединение, и в трубке раздался картавый голосок секретарши Шефа, а по совместительству его племянницы ну или наоборот, это для кого как:

– «Гогномогсквуд». Слушаю.

Я поприветствовал ее:

– Эллочка, приветик! Это Семён. Шеф там?

– Пгивет, – ответила она. – Да… Ой, то есть сейчас у него спгошу… Ой, то есть посмотгю…

Я слышал каждый звук, каждое слово: как она положила трубку на стол, как во весь голос крикнула:

– Дядь, тебя Киппен.

…как он так же громко ей ответил:

– Скажи ему, что меня нет.

…как она ответила ему:

– Хогошо, но я уже сказала, что ты здесь.

…как он вновь ей сказал:

– Тогда скажи, что я занят… Эллочка, ты же нажала кнопку отключения микрофона?

…и даже как она разволновалась:

– Кажется, да… Вот это она?

Я по-прежнему все слышал: минутную заминку, звук возни с телефоном, после чего Шеф заговорил в трубку радостным голосом:

– Сёмочка, привет! Как дела? Что, уже закончил-таки статью для Липы?

– Привет, Шеф. Работаю напряженно. Как раз хотел кое-что у тебя узнать…

И я кратко обрисовал Шефу ситуацию, правда, не вдаваясь особенно в подробности. Он что-то смекнул про себя, так как с минуту из трубки ничего не доносилось, кроме напряженного сопения, а потом сказал:

– Хорошо, расскажу немного, только обещай, что после этого ты отстанешь от меня… навсегда, – на последнем слове он сделал особенный акцент.

Я рассмеялся как от хорошей, доброй шутки, но ничего не ответил. Шеф тоже молчал, терпеливо сопя в трубку. Я продолжал упрямо молчать, потому что никак не мог согласиться на его условие, но и соврать тоже не мог… и он знал это. Мы помолчали еще немного… Шеф был, по сути, добряком – большим человеком с благородной, отзывчивой душой и золотым сердцем, правда, с подпорченным мною митральным клапаном.

Наконец он смилостивился:

– Ладно, записывай…

И я исписал четыре страницы в своем блокноте. Многое я знал и так, но кое-что ценное Шеф все же подкинул, и теперь информации было достаточно, чтобы сделать важное заключение.