Позорная грамота

И после недолгого ворчания Шеф рассказал много чего интересного, о чем умолчал в первый раз. Если совсем коротко: Бабуин был человеком серьезным и с соответствующей репутацией. Четырнадцать лет тому назад произошло невероятное превращение – бывший бандит по кличке Бабуи́н стал Яковом Львовичем Бабу́иным, который возглавил Ассоциацию профсоюзных лидеров Горноморска. Для укрепления своих позиций в теневом бизнесе этот уважаемый общественник постепенно начал обзаводиться надежными людьми в различных организациях. Теперь мне стало многое понятно: в их числе оказалась и своя в доску Липа – это именно он всячески продвигал ее на выборах председателя общественного центра заслуженных работников «Курортздравсервиса».

В благодарность или что-то там еще Липа как могла угождала влиятельному покровителю. Примеров тому масса: появилась однажды возле торгового центра платная парковка вместо зеленой пешеходной аллейки вопреки многочисленным протестам горожан – оказывается, это Липа подмахнула в администрацию петицию от «общественности». Или когда открылась шашлычная в особняке начала девятнадцатого века вместо дома-музея знаменитого купца первой гильдии – так это тоже Липа громогласно выступила с инициативой. Точно так же было, когда подогнали бульдозеры на склон Мыс-тау, чтобы раскурочить реликтовый лес и возвести там гостинично-досуговый центр – именно Липа отстаивала «необходимость вырубки сухостоя»… Но самое любопытное, что абсолютно за каждым подобным коммерческим предприятием стоял Бабуин.

Я призадумался: «Какая интересная личность – этот Бабуин, а раз он еще имеет какое-то отношение к Лёше Липе, то теперь он становится интереснее вдвойне».

Когда я приехал на Перевал, мысли блуждали уже где-то далеко от самой Липы. Я подумал, что лучшим местом, где бы я смог немного собраться с духом, будет вертолет на детской площадке. С этим намерением я привычно завернул за угол дома номер тринадцать по Виноградной улице.

Где-то во дворе истерил хорошо знакомый высокий женский голосок. Я незаметно подобрался к кустам и сквозь них разглядел, как та же самая миниатюрная женщина, которую я встретил позавчера в бигуди, халате и со скалкой наперевес, тянула за руку наполовину вывалившегося из вертолета бедолагу.

Женщина при этом отчаянно вопила на всю округу:

– …бухарики, колдыри чертовы!.. Стоит мне только в магазин уйти, как они уже втроем!.. Что, новое место нашли?! А ну-ка, вылазь оттуда, забулдыга!

Не зря мне сразу показалось – это место действительно обладало какой-то притягательностью для душевного распития. Уютные мужички компанией устроились вокруг детского вертолета – двое возлежали на травке рядом с ним, а третий сидел в кабине на лавочке. Между ними на деревянном ящике стояли пивные кружки и трехлитровый баллон с остатками пива. Чуть поодаль валялась пустая бутылка из-под беленькой. И вот в один миг вся идиллия была нарушена прямо на моих глазах.

Двое алконавтов с пустыми кружками и баллоном в руках понуро брели через двор в сторону невысокого пригорка за детской площадкой, то и дело оглядываясь назад. Третьего члена экипажа тащила за руку к дому гневная бортпроводница. Он пошатывался, но шел послушно: не капризничал и не упирался. Отрыв от земли и полет за облака серой, унылой реальности был сорван по чисто бытовым и абсолютно непреодолимым причинам ровно в тринадцать часов ноль пять минут.

Почему-то мне больше не хотелось «летать» в этом вертолете. К тому же от увиденного зрелища в кровь поступил адреналин, и я почувствовал в себе необходимую бодрость для общения с Липой. Я выждал несколько минут, пока парочка скроется в подъезде и за ними закроется дверь. Только после этого я подошел к дому и постучал в дверь центра.

Рита открыла почти что сразу и, увидев меня на пороге, от удивления открыла рот.

– Здравствуйте, Рита! Я точно так же рад вас видеть. Александра Александровна на месте? Тогда я к ней пройду. Спасибо, не надо провожать, я знаю дорогу, – сказав все это скороговоркой, я максимально облегчил ей жизнь, избавив от необходимости отвечать.

Протиснувшись мимо Ритиного бюста, я спустился в приемную, свернул направо в коридор, ненадолго задержался возле «покерной» комнаты – там все было по-прежнему: трое активистов добросовестно «работали», спрятавшись за мониторами. Дверь председателя центра была приоткрыта. Я остановился и прислушался – внутри было тихо. Вообще везде царила мертвая тишина. Я оглянулся – из приемной и из покерной выглядывали четыре головы: Ритина, бухгалтерши, архивариуса и Козина. Я помахал им рукой – головки исчезли – и толкнул дверь перед собой.