Позорная грамота

Липа напряженно смотрела в монитор и лениво двигала рукой с мышкой. Ее лицо было цвета вареной свеклы. В воздухе остро пахло водочным перегаром, как будто Липина печень уже не справлялась с утилизацией алкоголя, и он испарялся через легкие в концентрированном виде. А может быть, Липа прямо здесь втихаря дерябнула стопочку, так, что называется, для снятия стресса? Однако на столе у нее стояла только бутылка минералки «Хущхэ» и чашка. От тяжелого запаха у меня зачесалось в носу. Пересиливая себя, я подошел ближе и сел на колченогий стул.

На этот раз я обратился к Липе без приветствий, но с сочувствием, как к хорошей, доброй знакомой… но только очень-очень больной знакомой:

– Как себя чувствуете, Александра Александровна? Голова не болит? Хотите, я попрошу Риту принести вам аспирин?

– Убирайтесь отсюда, вы, шантажист! – бросила она, покосившись в мою сторону.

Всего одна фраза, и – бац! – Липе удалось меня удивить. Я даже на минуту лишился дара речи, но все же сообразил, как надо вести себя в этой ситуации.

– Липа, ну перестаньте дурачиться. Вы забыли, что у меня есть квитанция на получение аванса в размере трех тысяч рублей? К тому же Рита с радостью подтвердит, что вы сами меня наняли.

Липа страдальчески закатила глаза к потолку.

– Ну зачем ты пришел, это самое, я же сказала, значит, что ты мне больше не нужен? – почти что простонала она.

Она уже обращалась ко мне на «ты» – маски были сброшены.

– А я вам не поверил. Мне показалось, что вы с похмелья перепутали номер и позвонили мне вместо Козина. К тому же одно возникшее обстоятельство требует вашего внимания. Разрешите доложить?

Председателю центра нравилась солдафонщина, и она оценила мою иронию. Мне даже показалось, что она едва заметно ухмыльнулась правым уголком рта – щетинки усов чуть пошевелились. Пока что все шло хорошо, но я допустил ошибку – оставил дверь открытой, и в нее ворвался Козин.

Марионеточной походкой он подошел к столу, остановился рядом со мной и затараторил, повторяя вслед за Липой:

– Молодой человек, убирайтесь отсюда… Давайте… Вы не нужен…

Не обращая внимания на говорившего с колокольни – что было и невозможно, поскольку, если бы я так высоко задрал голову, то хрустнуло бы в шее, – я спокойно обратился к Липе:

– Хотите, чтобы я продолжил при этом испорченном суфлере?

– Алик Михамыч, это самое, я сама выпровожу, этого, как его, нахального молодого человека, человека, и потом приглашу вас. Спасибо, – сказала Липа, обращаясь к своему высокому защитнику.

Послушный кавалер исчез – только и было слышно, как хлопнула дверь, – и я вновь обратил все внимание на Липу. Она действительно плохо выглядела, но пока что еще соображала.

Чтобы немного раскачать ее, я начал издалека:

– Александра Александровна, я проделал большую работу и достиг определенного результата, однако, предупреждаю, он вам может не понравиться. Первым делом, как и планировалось, я встретился с Зинаидой. Не скажу, что мы расстались хорошими друзьями – у нее напрочь отсутствует самокритика, – но разговором я остался доволен. Затем я лично побеседовал с Лией Кальман – к этому мы вернемся позже. На следующее утро ко мне заявился ваш Лёша с нелепыми угрозами – но это уж совсем из другой оперы, так что пока не будем об этом. А вот дальше произошла непонятная вещь: днем я принял звонок из управления по культуре… якобы из управления. Естественно, я сразу же перезвонил Кордилине и попытался выяснить источник того странного звонка. Разговор не сложился: я не специалист, но, по-моему, у нее обострилось какое-то хроническое нервное расстройство. В общем, после этого вокруг меня начал разгораться скандал.

Пока я отчитывался, Липино лицо все больше багровело. На пределе кипения она попыталась погасить гнев, выпив водички. Трясущейся рукой Липа схватила со стола бутылку минералки, сорвала пробку, неплотно сидящую на горлышке, и перевернула бутылку вверх ногами, целясь горлышком в чашку. Бутылка оказалась пустой. Я увидел, как в бессильной злобе метались глаза Липы от пустой бутылки в руке к полной упаковке в углу кабинета и обратно. Однако идти в такую даль за новой бутылкой в ее состоянии было непосильной задачей.

В тот момент, когда я заговорил о скандале, Липа грохнула бутылкой о стол и завопила, как будто ее прорвало:

– Ты пьян, убирайся отсюда немедленно!

– Никак нет, – невозмутимо отчеканил я. – К тому же вы меня не дослушали и не знаете самого главного: после разговора с культурой мне позвонили из администрации и…

Она резко прервала меня:

– Твои новости, это самое, стары как мир – я все это знаю и без тебя, и без тебя. Это самое, они мне звонили, звонили, значит, и предупредили, что кругом ошивается один, это самое, нахальный журналист, журналист.