Прачечная, стирающая печали

Отец солил жемчужно-белый суп соллонтхан из говяжьих костей. Чиндоль лежал, положив голову ему на ногу.

– Давай поедим. По крайней мере, отсюда гораздо ближе до больницы, и у тебя будет больше свободного времени.

В неловкой тишине, нарушаемой только стуком металлических ложек о керамические миски, отец и сын приступили к завтраку. Над столом поднимался пар от горячего супа на говяжьей косточке. Вскоре тишину прервал доносящийся сверху звук шагов.

– Со второго этажа доносится шум. Интересно, это из-за поспешного строительства? В этом доме всегда так? Даже ночью я слышал звуки, – нахмурившись, сказал Тэчжу и отложил ложку.

– У моих жильцов очень активная дочка. И смеется она громко. Душа радуется. Создается ощущение, что дом полон жизни. Если бы не эта семья, то меня, возможно, уже не было бы в живых… Как твое здоровье?

Поразительно, до чего наши настроение и чувства зависят от обстоятельств! Тэчжу был благодарен Мире за то, что она отвезла отца в больницу, однако ему казалось, что теперь они в долгу перед ней. И конечно же, он был не в восторге из-за того, что отец сдал дом по заниженной цене. Тэчжу нахмурился. Сейчас, когда у него на счету каждая вона, ему трудно быть благодарным.

– Я слышал твои стоны даже из гостиной, – сказал отец. – Врач, который не может позаботиться даже о себе…

– Врачи не всемогущи. Мы тоже болеем.

– Давай я поговорю с Учхолем? Он специалист по ремонту бойлеров. Возможно, он согласится починить твой в качестве личной услуги.

– Не надо. Я уже вызвал мастера. Не хочу, чтобы он доломал бойлер и сделал еще хуже.

– Но ведь Учхоль – профессионал. Наверняка он сможет его починить. Я упомяну об этом, если увижу его сегодня.

– Я же сказал, не надо! Неужели ты хочешь, чтобы я чувствовал себя должным еще и за то, что он починил мой бойлер!

– Если ты чувствуешь себя должным, то живи с мыслью отдать долг! Только так можно сосуществовать с окружающими в мире и согласии! Если планируешь жить сам по себе, то с тем же успехом можешь укрыться в раковине, как улитка!

– Я не… Сколько еще ты собираешься сдавать дом этим людям? Очень сомневаюсь, что через несколько лет их финансовое положение внезапно улучшится и они смогут съехать. Как долго ты планируешь держать их здесь почти бесплатно?

– По-твоему, я поступаю расточительно? Тогда вспомни: это цена за жизнь твоего отца. Я уже говорил, что если бы не эти люди… Или ты бы хотел, чтобы меня не стало?

– Прекрати! – оборвал его Тэчжу, повысив голос.

Чиндоль, лежавший в ногах отца, поднялся. Отец тоже встал, подошел к раковине и взял стеклянную бутылочку, простерилизованную в кипящей воде.

– Иди. Пациенты тебя заждались. Что толку опаздывать?

Голос отца, покорный и слабый, заставил Тэчжу почувствовать себя еще более неуютно.

– Для чего все эти бутылки?

– Я готовлю отвар из фиников, которые собрал прошлой осенью.

– Зачем тебе столько?

– Хочу отнести несколько бутылочек в прачечную.

Тэчжу почувствовал прилив злости к отцу, который, казалось, больше заботился о своих жильцах и людях из прачечной, чем о родных сыне и внуке.

– Эта дурацкая прачечная… Сиди дома. Дороги скользкие, кто о тебе позаботится, если ты упадешь и что-нибудь сломаешь?

– Я сказал это не для того, чтобы ты волновался. А теперь иди. Не суетись.

Надевая пальто, которое висело на обеденном стуле, Тэчжу не смог удержаться и добавил:

– Не выходи на улицу. Дороги скользкие. Эта прачечная или общественный центр? Каждый день кто-то приносит еду, чтобы подружиться с соседями. У людей слишком много свободного времени. Если ты снова ввяжешься во что-то опасное….

Нарезая сушеные финики, отец обернулся и сказал:

– Это было опасно, но мы поймали преступника, а один молодой человек, Сеун, даже нашел свое призвание и теперь готовится к полицейскому экзамену. А другой молодой человек, Чжэёль, которому ты помог избавиться от шрамов, теперь снова может улыбаться, глядя в зеркало. Он говорит, что наконец-то чувствует себя живым. Прачечная «Бингуль-Бингуль» – это не просто место для стирки.

– Да, да, понял. Я ухожу.

Тэчжу вышел из дома, покачивая головой и не желая больше ничего слышать. Господин Чан пустым взглядом смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Чиндоль утешающе потерся мордой о его ногу.

– Этот ребенок… Эх, Чиндоль, и почему только ты не родился моим сыном…

«Если пришел постирать, то стирай и уходи. Неужели все, кроме меня, живут весело и беззаботно? Притворяются такими щедрыми и заботливыми!» Тэчжу захлопнул дверцу машины и направился в больницу. Там его встретил знакомый запах спиртовой дезинфекции и сухого воздуха. Вскоре он уже был в своем кабинете и, накинув халат, приступил к работе.

К тому времени, как его смена закончилась, короткий зимний день уже уступал место сумеркам. После окончания амбулаторного приема Тэчжу задержался, чтобы осмотреть экстренного пациента, поступившего с ожогами, однако есть ему не хотелось. Было такое ощущение, что горячий суп на говяжьей косточке, который он ел утром, питал его до сих пор.