Практика присутствия

Если Бог допускает грех, болезнь и смерть, то есть ли у нас какой-то шанс вынести всё это? И если Бог позволяет этому злу быть, или если Бог является родителем человечества и дает нам урок, — то как же нам вернуться в дом Отца? В самом начале своего духовного пути мы узнали, что Бог — это единственно существующее могущество: единое и всесильное, и не только всесильное, но и всеблагое. Но разве может быть так, чтобы эта всеблагая сила творила, позволяла, терпела или посылала зло?

На Бесконечном Пути мы подходим к тому явлению, которое называется духовным исцелением[34], и поэтому нам необходимо опираться на такой принцип, который является незыблемым. И, пользуясь этим принципом, — мы должны придерживаться его с точностью (как придерживаемся законов математики или музыки, когда применяем их). Принцип духовного исцеления заключается в том, что Бог есть любовь, Бог есть жизнь, и нет в Нем никакой тьмы. Он слишком чист, чтобы видеть зло. Но если мы поверим в то, что Бог допускает болезнь, знает о ней, позволяет ей существовать или старается испытать или наказать нас с помощью нее, — то мы теряем вообще всякую возможность исцелиться. Нельзя отрицать тот факт, что сегодня мир почти полностью состоит из греха, болезни, смерти, нужды, ограничения, войн. Означает ли это, что Бог допускает их? Не больше, чем какой-либо математический закон отвечает за то, какие ошибки мы делаем в решении задачи, или закон музыки — за наши ошибки в пении или игре на музыкальном инструменте.

По книге Бытия Бог, посмотрев на все, что создал, — увидел, что это — «хорошо» [Быт. 1:31]. Следовательно, если существует дьявол, то это Бог создал его, — и этот дьявол должен быть хорош. Но именно обоснование дьявола как зла, а Бога как добра, — и отделяет нас от физической, ментальной, нравственной и финансовой гармонии. Не существует какой-то тайны зла. Учитель очень ясно говорит по этому поводу:

Кто не пребудет во Мне, извергнется, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают.

Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего не пожелаете, просите, и будет вам [Иоан. 15:6,7].

И если мы не позволяем этому Слову пребывать в нас, то мы не должны удивляться тому, что может произойти с нами, — но при этом у нас нет права винить в этом Бога. И если у нас нет здоровья, гармонии и богатства, которые являются нашими по праву духовного наследования, — то это потому, что мы не выполняем условия соглашения.

Соглашение же состоит в том, что мы должны пребывать под кровом Всевышнего[35]. И если мы пребываем там, то ничто из того, что мы называем злом, не придет в это жилище. Это и составляет принцип. А пребываем ли мы под кровом Всевышнего? Мы медитируем пять минут утром и читаем книгу в течение пятнадцати минут днем, а затем думаем, что пребываем в Слове и пребываем под кровом Всевышнего. Этого недостаточно. Мы должны читать и изучать, медитировать и размышлять час за часом, каждый день до тех пор, пока мы не будем постоянно жить в присутствии Господа, где кроме Него — ничего нет. Пусть у нас будет такое состояние сознания, в котором мы принимаем то, что Бог — это единственно существующее могущество, что Бог — бесконечен, и кроме Бога не существует никакой другой силы.

В главе 43 Книги Пророка Исайи мы читаем:

Ныне же так говорит Господь, сотворивший тебя, Иаков, и устроивший тебя, Израиль: не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты — мой.

Если бы с самого детства нас учили этой истине: «Не бойся, ибо Я искупил тебя. Ты — мой», то разве существовал бы в нас какой-нибудь страх?

Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, — через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя.

Ибо Я — Господь, Бог твой, Святый Израилев, Спаситель твой…

Так как ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя [Ис. 43:2–4]

Представьте себе то состояние сознания, в котором мы могли бы жить, если бы с самого детства нас учили тому, что Бог любит нас, и что Он никакому злу не позволяет приключиться с нами. Тогда мы настолько ясно осознавали бы Бога как единственно существующее могущество, что ни нужда, ни отсутствие чего-либо не пугало бы нас.