Прасковья Ангелина

Антон не спеша вынул из портсигара папиросу и долго мял ее пальцами, не закуривая. Видимо, нелегко ему было начать разговор, но потом все же он высказал все, что его тревожит. Да, не только его, но и всех трактористов. Ремонт машин идет со скрипом. А директор МТС Цимиданов к делу относится по-канцелярски. Известно, что если на трактор поставить хоть одну плохую деталь, машина легко выйдет из строя, с нею не вспашешь и не посеешь. Сегодня Дмитриев хотел оставить трактористов на сверхурочную работу в мастерской, но Цимиданов воспротивился и погнал всех домой…

— Так мое сердце кипит, хоть кричи, хоть плачь.

Паша сочла, что в данном случае директор прав.

— Надо уметь, дорогой мой, обеспечить качество ремонта машин в отведенное по графику время.

Дмитриев объяснил Паше, что задержки происходят не по вине трактористов. С деталями в МТС полная вакханалия. Так дальше работать невозможно. Зря она защищает Цимиданова.

— Я защищаю не Цимиданова, а правильные действия директора.

— И… и как же будет?

— Как тебе лучше растолковать… Будет то, что мы заставим дирекцию подавать детали по графику. Они обязаны нас обеспечить…

— Обеспечат-то обеспечат, но когда? Мы хотим подготовить машины к весне досрочно и качественно. С чиновничьим отношением к делу надо кончать, Паша.

В мастерской МТС было тепло, даже жарко. Паша сняла пальто, повесила на вешалку. Каждый раз, входя в мастерскую, она как-то по-новому ощущала радость труда. Под высоким сводчатым потолком стояли тракторы: один с мотором, другой еще только с несколькими деталями, третий — совсем не оснащенный, один остов…

Сборочный цех занимал почти треть мастерской. Около каждой машины на чистом полу лежали детали, инструменты. Люди работали в полную силу, не отвлекались ни на минуту. Звонкие удары молота по наковальне, рокот работающих моторов, глухой стук дерева, скрежет металла — все это сливалось в одну взволнованную мелодию труда.

Именно здесь, в мастерской МТС, начиналась борьба за хлеб, за урожай. Тракторы в бригаде Ангелиной отлично работали на полях прежде всего потому, что каждый тракторист во время зимнего ремонта старался привести машину в отличное состояние. Антон Алексеевич часто говорил: «Плохо отремонтированный зимой трактор приносит несчастье трактористу летом. Наоборот, отлично подготовленный в зимнее время трактор приносит летом счастье и радость».

В этом году трактористы Пашиной бригады вели зимний ремонт с особенным напряжением. Призыв рабочих Ленинграда — выполнить пятилетний план в четыре года — вызвал небывалый энтузиазм. Отвечая ленинградцам, ангелинцы взялись выполнить пятилетний план тракторных работ за три года.

…Паша остановилась у трактора, где работал Иван Пефтиев. Он держал в руках какую-то деталь.

— Хорошая?

— Попортили. Я такую деталь ставить не намерен. — И он тут же достал другую деталь и, перебрасывая ее с ладони на ладонь, весело сказал: — А вот эту сработали крепко.

В нескольких шагах от Пефтиева, стоя на коленях, внимательно осматривал поршневые кольца Илья Савин.

— Колдуешь, Илья? В график входишь? Или помочь? — спросила Паша.

— Нет, постой, меня спасать еще рано. Я попытаюсь справиться один. Если не подкачают с деталями, мой трактор пойдет на обкатку раньше положенного срока.

Паша пробыла в мастерской весь день и всю ночь. Время летело незаметно: когда работа спорится, даже стрелки часов и те пробегают свой путь быстро.

В окно светило солнце и грело по-весеннему, хотя еще стоял февраль и только вчера еще было морозно.

В мастерской медленно стихал шум, и, наконец, наступила непривычная для слуха трактористов и ремонтников тишина. В примыкающей к мастерской комнате собрались те, кто занимался ремонтом, — трактористы, кузнецы, механики, мотористы. Они пришли сюда возбужденные, встревоженные — разговор шел о поршнях, о подшипниках, о цилиндрах, о том, как лучше организовать труд, как поднять качество и досрочно закончить весь ремонт.

Когда Паша со своими питомцами покидала усадьбу МТС, солнце уже стояло высоко. Таял снег, журчали ручьи. Шли медленно, полной грудью вдыхали свежий воздух.

— Удивительная погода стоит, — сказал кто-то. — Отродясь не помню такой мягкой и теплой зимы.

— На озимые не влияет, а это самое главное, — откликнулся Антон Дмитриев.

— Я смотрел озимые, — пояснил Иван Пефтиев. — Душа радуется. Так пошли в рост хлеба, любо-дорого.

Илья Савин подвел под это заключение агрономическую базу:

— Кто нынче не дремал и сполна посеял озимые по черным парам, тот будет с хлебом.

— Открытие двадцатилетней давности, дорогой Илья! — не преминул кольнуть его Антон Дмитриев.

Тут в разговор вмешалась Паша. Она заступилась за Савина. Ведь он говорит дельные вещи. Но, подумать только, как меняются люди! Давно ли тот же Савин противился тому, чтобы сеять озимые перекрестным способом по черным парам, и вот уже он выступает защитником передовой агротехники.

— Прошу тебя, — обратилась она к Савину, — развивай и дальше свою мысль о посеве озимых по черным парам.