Прасковья Ангелина

Иван заломил фуражку, вскочил на трактор. Он понял, что сопротивляться сейчас не стоит. А Паша упорно не выпускала из рук баранку: она словно боролась за свое место на тракторе.

— Иван, чего церемонишься! Гони ее… и никаких гвоздей! — подзадоривал Василий.

Наконец Паша с трудом поднялась и уступила Ивану место за рулем.

— Ты моя отважная, хорошая, — говорил Иван пытаясь ее успокоить. — Все идет хорошо. А за тебя мы еще повоюем.

Иван повел трактор, и люди стали расходиться Паша направилась домой. Ее нагонял Василек.

— Паша, подожди, хочу с тобой поговорить.

Она не хотела слушать его.

Налетевший ветер сорвал с головы косынку, Василек подхватил ее и бросился догонять девушку.

— Будь я проклят, если хотел тебя обидеть… Я… я люблю тебя, Паша. Твоя работа на тракторе не принесет счастья ни мне, ни тебе.

Паша молчала.

— Слушай, Паша. Я хочу строить новую жизнь. С тобой. Навсегда…

— Нет, лучше врозь.

Он пожал плечами.

— Ведь мы поклялись дружить.

— О такой дружбе нечего и думать.

— Прости меня, я, видимо, не соображал, что делаю.

— Откровенное признание, — Паша улыбнулась.

Он умоляюще посмотрел на девушку, и она наняла, что он боится остаться в одиночестве.

— Конечно, — сказала она, — все зависит от тебя, надо стать другим.

— Каким же?

— Иди. Трактор твой вроде скучает.

— Уходишь? — спросил он с тревогой.

— Не смею никого отрывать от дела. Земля ждет.

Паша уходила не оглядываясь, подставляя свое разгоряченное лицо налетавшему ветру.

Дома мать сидела у стола, штопала чулки, а Никита Васильевич вслух читал ей статью из газеты.

Ефимия Федоровна, услышав шаги, подняла глаза: Паша стояла в дверях и смеялась.

— Тебе весело?

— Очень, мама. Петь, плясать охота. До чего же хорошо на душе!

— Потому что голодная, — сказала мать и пошла на кухню. — Всю неделю была в поле.

— Положим, не всю, а только шесть суток.

— И поработала, хорошо ведешь трактор, — многозначительно сказал отец, — сам видел…

Паша слушала и не верила своим ушам. Отец хвалил ее за то, за что прежде готов был ругать: ведь она первая среди девушек овладела сложной техникой и научилась водить трактор.

От волнения она заплакала.

— Ну, уж это трактористу не к лицу, — сказал отец. — Теперь все ясно, с трактора тебе не уйти. Обидно будет, ежели вздумаешь от своего отступиться.

— А Василек вот фыркает, негодует…

— Ты лучше всего никого не слушай. Трактор — это твое будущее.

Ефимия Федоровна чуть не выронила тарелку из рук, глаза у нее заблестели, и по лицу медленно покатилась слеза.

— Василек никому не мешает, — заметила она, — парень он ловкий, смышленый, надо прислушаться к его советам.

Никита Васильевич кивнул, достал махорку.

— Хорошо они дружат, — и засмеялся, — с пеленок. Однако в этом деле он плохой советчик. Говорю тебе, Федоровна, Паше от трактора не уйти.

Усадьба МТС находилась на отлете. Небольшая механическая мастерская станции была превосходно оборудована, здесь имелись сложные станки.

Паша работала в мастерской вот уже третий месяц. Она досконально изучала машины по узлам и деталям. Работа так ее увлекла, что суток не хватало. Ей хотелось многое сделать, многое испытать. В дневные часы Паша возилась у тракторов, а вечерние просиживала над расчетами и чертежами.

Иван Федорович Шевченко, первый учитель старо-бешевских трактористов, тот самый, который год назад так равнодушно встретил шестнадцатилетнюю девушку, вынужден был сдаться. Паша преуспевала. Она не хуже, а гораздо лучше парней осваивала технику. Это удивляло и даже занимало Шевченко. Получилось так, что он не только обучал Пашу вождению трактора, но и сам учился у нее многому.

К весне Паша уже в совершенстве владела техникой, умела самостоятельно разобрать и собрать мотор, на слух безошибочно определяла качество его работы. Она проявляла в работе такие способности, что все окружающие только руками разводили.

В конце марта прошли обильные дожди. А в апреле небо прояснилось и земля сбросила с себя снежный покров.

Не дожидаясь высыхания почвы, Паша одной из первых в районе приступила к тракторной пахоте.

Она великолепно вела машину. Легко управляла рулем, умело делала заезды, повороты. Она не торопилась, как это случалось со многими трактористами. На гребень борозды поднимала машину плавно, уверенно. И все же бригадир тракторного отряда Петр Бойченко, сменивший к тому времени Скрипниченко, очень волновался. Такая уж была у него неспокойная натура. Он буквально шагал «по пятам» Пашиного трактора и присматривался, как Паша управляет машиной, на какую глубину ведет пахоту.

И все же придраться было не к чему. У семнадцатилетней трактористки трактор работал отлично, пахота на высоких скоростях велась ровно, без «огрехов» и «облизов».

В эту весну Паша поставила рекорд — первый рекорд в своей жизни. Впоследствии было у нее еще много больших трудовых побед, но, пожалуй, никогда она не радовалась им так, как этому своему первому успеху. Трактор, которым управляла Паша, проработал без единого перебоя весь сезон, у машины не было ни единой поломки. Своим трактором Паша вспахала больше всех в отряде.