«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

О настроении А.Ф. сужу по его письмам и ко мне, и к Теру, и по тому убийственному настроению, в кот. он сейчас находится, и это так на него не похоже. Но, может быть, я плохо его понимаю. Кстати, слово «отребье», может быть, мое, а не «Чухновское» выражение; но смысл его статьи был такой. Кроме Белосельского-Белозерского - никто ничего не представляет и не стоит.

О газете совершенно ничего не знаю.

Моя болезнь - острый припадок ишиаса; в нем ни серьезного, ни тем более трагического ничего нет, но в связи со всем остальным - ревматизм в плечах, ослабление памяти, утомляемость и даже неумение справиться с 14 главой - это настраивает меня на минорный тон.

Пишу эту часть от руки, т. к. не хочу ее давать сестре переписывать и ее смущать. Никакой определенной болезни, от кот. можно лечиться лекарством, у меня, м. б., нет. Но я чувствую в себе перелом, во всех отношениях. Многие мои друзья, и Вы в том числе, меня переоценивали и раньше, что меня часто конфузило. Теперь же меня берет страх, что все это преувеличение обнаружится сразу, в конце этой же книги. Ведь по моим прежним профессиям я годился на выступления по отдельным вопросам; потому самое писание книги, кот. как будто бы все обнимает, мне не свойственно и выше моих сил. Я это и почувствовал. И каюсь, что мне и жалко, м. б., из мнительности, самому сжать то, что я написал, и это печатать. Если б я сейчас умер, то издатель сам бы решил, что из оставшегося подлежит печатанию, а что нет. Для меня это был бы лучший исход. Отсюда мои колебания. Но продолжаю и заканчиваю письмо.

Я говорю о «начале конца», т. к. не вижу возможности хорошего исхода ни в чем. Ни в демократии с 4-хвосткой и выступлением одних разрушительных сил, ни в торжестве Тоталитаризма - советского или германского. В частности, во Франции я вижу приближающийся финансовый крах, инфляцию, грабь награбленное и все такие рецепты. С этим испытанием Франция не справится. Это и будет началом конца. Но об этом нельзя говорить мимоходом. Серьезность и прочность выхода не видит никто, и в XIV главе я о нем говорю только как о возможном теоретически. Его конкретные формы мы не видим.

В заключение о деле веселом. Я не только знал, что Саблина выходит замуж, но она привозила к нам представлять своего официального жениха. Это сын Jules Cambon'a, очень на него похожий лицом, очень богатый человек, но в дипломатии не поднимавшийся выше третьестепенных ролей. Этот брак восстановит против Н.А.[Саблиной] - семью Камбон - на почве их наследственных расчетов. Кроме этого - я не вижу минусов; по это - только тихая пристань.

Вас. Маклаков

Машинопись. Подлинник.

BAR. 5-12.

М.А. Алданов - В.А. Маклакову, 22 декабря 1952

22 декабря 1952

Дорогой Василий Алексеевич.