«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

С Вашим общим суждением по вопросу о «вплоть до отделения» (кроме суждения о большой разнице между двумя группами) я вполне согласен. Изумлен тем, что Керенский рассчитывает на поддержку (да еще «безоговорочную»!!) друзей! Каких друзей? Прежних или новых? Его бывшие друзья левые, в том числе весьма умеренно левые, говорят о нем и об его «работе» с бешенством. Некоторые из них называют его «ренегатом», другом гитлеровцев; я слышал от двух из них, что он окружен гитлеровцами и тайными агентами М.В.Д., -оставляю это на совести и ответственности говоривших. Что же до правых и, в частности, монархистов, то хотя я ничего от них не слышал, но почти не сомневаюсь, что их отношение к Керенскому никак измениться не может. Кстати, здешнее объединение групп, входящих в организацию Мельгунова ― Керенского, напечатало на днях «ответ Американскому Комитету». Они обвиняют этот Комитет в разных делах, в частности, и в том, что он поддерживает «марксистов»! Разумеется, при этом Лига, куда входят далеко не одни марксисты, но есть и марксисты, как Николаевский и Абрамович. Не вхожу в обсуждение того, очень ли тактично со стороны Мельгунова и Керенского теперь присоединяться к травле меньшевиков в правой печати, но, по-моему, при этом в высшей степени забавно и не только забавно, что они оба в последние годы работали с Лигой, ― очевидно, тогда не знали, что Николаевский и Абрамович марксисты!! От Народного Движения (партия Керенского) этот ответ подписал неизвестный мне Левченко. Обычно от этой партии здесь выступает Константиновский, но мне объяснили, что он не может выступать против Американского Комитета, так как состоит в нем на платной службе на какой-то технической должности! Сам Александр Федорович официально состоит председателем Народного Движения, но предпочитает, чтобы за него такие документы подписывали другие. В трудном, очень трудном положении будет его биограф. Напишите мне, какое еще он начинает «совершенно новое дело»? Вы сообщаете, что они сняли новое помещение. Так как Американский Комитет больше денег не дает, а без денег ни помещения, ни вообще дела иметь нельзя, то боюсь, очень боюсь, что это подтверждает упорно ходящие слухи, будто они стали получать деньги от разведки! Все приходится ставить восклицательные знаки. Впрочем, может быть, еще не иссяк остаток кассы К. Центра в 16 000 марок, которые оставила за собой группа Мельгунова ― Керенского. По-моему, во избежание денежных нареканий с другой группой б[ывшего] Координационного Центра можно было и должно было вернуть эти 16 000 Американскому Комитету, от которого они были получены. Очень все это тяжело, ― то, что здесь слышишь каждый день.

Как и Вы, я не вижу, в чем будет заключаться работа («совершенно новая») группы Керенского ― Мельгунова, особенно ввиду того, что радиостанцию они потеряли. Вы и в этом правы.

Шлю самый сердечный привет и лучшие пожелания.

Ваш М. Алданов

Говорят, что они собираются травить и группу Керенского ― Мельгунова.

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-21.

В.А. Маклаков ― M.A. Алданову, 21 сентября 1953

Париж, 21 Сентября [1953[1469]]

Дорогой Марк Александрович,

Завтра приезжает А.Ф.К.; завтра же у меня свидание с Мельгуновым. Предчувствую много тяжелых разговоров, но о них напишу уже после. Хочу сейчас ответить на Ваши вопросы.

Никто пока не мог определить болезни Тера. Температура уже почти 5 недель. Очевидно, инфекция, но самый большой специалист не знает ни затронутого органа, ни характера инфекции. Два раза делали переливание крови, где много белых шариков. Ему нужно бы быть в больнице, где продолжать пробу реакций на разные средства, но в больнице он так нервничает, что его взяли домой при условии не принимать посетителей. Вот все, что я знаю. На другой день после его переезда домой я у него был, и он показался мне гораздо лучше, чем я ожидал, и физически, и морально. Я хотел сидеть ¼ часа, но A.A. [Тер-Погосян] разрешила до ½ часа, а он задерживал еще, и с согласия A.A. ― просидел час. На другой день спросил, как он себя чувствовал, и узнал, что после меня было еще двое посетителей, и темпер[атура] поднялась. Теперь визиты запрещены.

Я очень не люблю переливание крови и белые шарики ― и потому мне неспокойно; но врачи определенно не выражаются ни за, ни против.