«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Судьба Возрождения остается загадкой. Мельгунов в Мюнхене, там же и А.Ф. Что они там делают, никому не известно, но я Вам писал, что всерьез или в шутку Мельгунов советовал мне причитающийся мне гонорар с Возрождения лучше отдать ему, чем Гукасову, тогда он внесет его в КЦАБ. Значит, как будто КЦАБ продолжается, но невозможно догадаться, на что они там рассчитывают. Е.Д. ждет чего-то от Берлинской конференции; я жду только дурного. Тер читает в Каде доклад о том, что сейчас происходит в России, но на что можно сейчас надеяться, я уже не понимаю. И потому от больших вопросов с удовольствием перехожу к маленьким; т. е. к Возрождению.

Характерно, что со стороны Мельгунова нет никаких объяснений разрыва, кроме ругательных слов против Г[укасова]. Он не объясняет, в чем именно проявилось в данном случае его хамство. И это молчание заставляет меня верить, что причиной было то, что трудно формулировать, не возбудив недоумения. Если бы Г[укасов] вмешивался в редакционную часть и помимо Мельгунова один принимал или статьи заменял другими, это можно было бы определенно сказать и получить одобрение всех. Со стороны же Г[укасова] говорят, что, предоставив М. полную свободу как редактору, он поставил некоторые условия для расходования уплачиваемых Г[укасовы]м денег и что будто бы М. от этих условий отступал. И это еще ничего, но когда он представил счет на последнюю книжку, и Г[укасов] поручил спросить у него, на что пошли эти деньги, кому и сколько он платил, то М. пришел в негодование и сказал, что контроля за собой не признает. Правда ли это, не знаю. Но я не понимаю, что было бы обидного в подобном требовании? Не в споре против той или иной цифры, а в желании знать, на что идут деньги издателя. Конечно, надо лучше узнать первоначальное соглашение М. и Г[укасова], но меня удивляет, что подобное желание могло возмутить. А между тем в нем слышится какая-то правдоподобность. Я понимаю, что претензия дающего деньги влиять на направление журнала или на выбор статей может возмутить редактора, но чтобы дающий деньги не мог спросить, как эти деньги истрачены, ― уже другое дело, здесь конфликт между «художником» и «меценатом». На это можно ответить только французской пословицей les bons comptes font les bons amis[1527].

Как мне ни жалко ухода Мельгунова, если разрыв вышел только из-за этого, я думаю, что Мельгунов напрасно погорячился. Но что будет теперь? Сотрудников называют многих, но редактора пока как будто нет. А это тем более жалко, что сейчас все-таки нужен какой-то политический курс, хотя бы широкий. Кто же его будет давать? Среди «сотрудников» нет достаточно определенного и авторитетного лица; сотрудниками называют и Зайцева, и Тыркову, и Мейера, и де Витта[1528], и Померанцева ― но это не редакторы.

Моя статья о Толстом уже напечатана в книге 31; ее мне прислали. Но в продаже ее, кажется, еще нет. Мельгунов обещал мне 10 оттисков, но их я еще не получил пока, как только получу, пришлю. Была о книге «Отец» в Русской Мысли статья Померанцева[1529], вполне приличная и интересная тем, что, стоя на божественном понимании Христа («Толстой же понял Иисуса, но не понял Христа»), он к Толстому относится с абсолютным благоговением. Вспоминая старания создать здесь газету, нельзя не жалеть, что сейчас здесь в Париже проявляют так мало интереса к судьбе Возрождения.

Спасибо за письмо в Ч[еховское] Издательство; вполне согласен с Вами относительно обеих книг. Кстати, мать матери Марии хотела дать только материал, а делать из него книгу обещал ей A.A. Пиленко[1530], из Нового Времени, кот. ей родственник. Он был бойким человеком, но в какой мере он материал сумеет использовать, не знаю. И лично мне только хотелось, чтобы Вы «оказали протекцию».

Два слова об «Ульмской Ночи». Вы правы, что именно последняя глава всего больше для меня интересна и что в ней я со многим согласен и хотел бы только дальнейшего развития. Верно и то, что основным принципом демократии считались «свобода личности» и «народоправство». А между тем они противоречат друг другу, что признаете и Вы, различая «субстанцию» с «акциденцией». И, конечно, народоправство не только «акциденция», но, на мой взгляд, имеет только подсобное, а не самостоятельное значение. Об этом мельком я говорю и в своей будущей книге, если только она действительно выйдет.