«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

У нас случилась двойная катастрофа, лопнуло отопление. По здешней теперешней температуре очень некстати. Чинить его будут несколько дней, а пока мерзнем. А во-вторых, у [слово нрзб] умерла теща, кот. жила с ними, и его три дня не будет в Офисе, где есть одно спешное дело, где он исполнитель. Потому я не могу дать переписать данную записку и доверил E.H. Штром ее переписать, вложить в мое письмо к Вам и отправить. По отзыву людей, заслуживающих полного доверия, старушка еще очень бодра и может рассказать много интересного. Но в этом я не судья, и потому считаю правильным подвергнуть ее двойной проверке ― т. е. плана всего сочинения и нескольких заключительных глав. Но если она способна исполнить эту работу (две первые главы готовы) ― то можно еще планировать ее продолжение.

Вас. Маклаков

Машинопись. Подлинник.

BAR. 5-28.

М.А. Алданов ― В.А. Маклакову, 10 февраля 1954

10 февраля 1954

Дорогой Василий Алексеевич.

Сердечно Вас благодарю за почти все то, что Вы пишете о моей «Ульмской Ночи». Мне чрезвычайно приятно, что Вы так внимательно отнеслись к моей книге и откликнулись на нее. Я предупреждал Вас, что первые две главы самые тяжелые и скучные. Думаю, что Вы преувеличили Вашу чуждость этим вопросам. Во всяком случае в вопросах, которым посвящена последняя глава книги, Вы много компетентнее меня.

Очень интересно Ваше сообщение о «Возрождении». Неужели до сих пор нет редактора? Кто же готовит следующую книгу? В «Новом Русском Слове» была заметка об уходе Мельгунова, дававшая еще одно объяснение причин: Мельгунов будто бы самовольно снял статью о Тютчеве одного из приятелей Гукасова и заменил ее статьей Рогаль Левицкого о парижских поэтах, вызвавшей целый ряд протестов[1525]. Разве Гукасов вмешивался и в редакционную часть? Но мне с разных сторон писали, что причина была денежная. Может быть, было и то, и другое? Когда же выйдет следующая тетрадь с Вашей статьей о книге Александры Львовны?

От Чеховского издательства я никаких известий не имею. По-моему, книга матери погибшей матери Марии имеет больше шансов на успех, чем книга рисунков Мада. Я пишу и о ней, хотя мои «рекомендации», верно, успели надоесть Чеховскому издательству. Думаю, они, как всегда, ответят: пусть пришлет треть рукописи. Для ответа я, не зная адреса автора, даю Вам адрес. Знаю, что это заколдованный круг: издательство не может принять рукописи, не ознакомившись с ней, а автору (особенно 92-летнему) трудно сесть за работу, не имея никакой уверенности, что работа будет принята. «Треть рукописи» ― это и есть некоторый компромисс, но тоже для автора трудный и не очень приятный. Таких случаев в издательстве и теперь немало. А что же оно может сделать? Как обещать что бы то ни было, не видев предлагаемой книги? Едва ли оно примет книгу только по плану, если ДАЖЕ С ВАМИ подписали договор лишь по получении 80 страниц. А от многих других они требовали представления всей рукописи.

Еще не знаю, когда именно мы будем в Париже. Может быть, и скоро, но вернее лишь весной.

С нетерпением ладу финала Берлинских переговоров. Екатерина Дмитриевна еще недавно выражала надежду на полный успех и даже как будто была в нем уверена.

Как Ваше здоровье? Шлю Вам самый сердечный привет и еще раз очень, очень благодарю.

Ваш М. Алданов

А какие известия из Мюнхена?

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-22.

В.А. Маклаков ― М.А. Алданову, 12 февраля 1954

Париж, 12 Февраля [1954[1526]]

Дорогой Марк Александрович,

Получил Ваше письмо, а то уже начинал беспокоиться за здоровье Вас и Ваших близких.