«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Скажу про себя новости. Говоря высоким слогом, я чуть было не погиб, был «опрокинут» автомобилем. Так излагают этот инцидент. А на деле было просто. Я очень неосторожен при переходе через улицу среди движения; но тогда я внимательно слежу за автомобилями, и со мной ничего не случается. Но здесь я шел по тротуару и ни о чем не думал. Правда, у нас автомобилям разрешают ездить по тротуарам: у нас их слишком много. На Avenue Kleber, по кот. я хожу в Офис, по обеим сторонам, они, т. е. автомобили, и стоят, и ездят. Но около самой станции metro, где я вылезаю и где сажусь (Boissiere), есть небольшой треугольник между Kléber, Boissiere и Gallite, где они вообще никогда не ездили; во-первых, здесь станция metro, во-вторых, остановка автобуса и надпись об этом, а около нее всегда толкутся люди; правда, для тех, кто хотел бы в Gallite приехать из Boissiere или обратно, соблазнительно здесь пересечь тротуар, но так как здесь обыкновенно толпа ожидающих autobus, то это делали редко. И вот я шел по этой площадке, когда меня кто-то сильно толкнул в спину, и я упал во всю длину, на грудь. Курьезное ощущение. Я понял, что сзади на меня наехал автомобиль, толкнул меня, и ждал, что он меня раздавит совсем, и я услышу хруст своих костей. Все это пронеслось в голове как мгновение, и дальше подумалось, кончена жизнь, чего же она стоила! Но вместо хруста костей ко мне подскочили с разных сторон и помогли мне подняться; а я после нескольких пробных жестов понял, что все кончилось благополучно. Сзади меня в двух или меньше шагах стоял почтовый автомобиль; на решетке станции были два почтовых ящика, куда я сам часто по дороге из Офиса письма свои опускал. Автомобиль ехал за ними. А шофер ничего не слышал и, перепуганный, все спрашивал: [слово нрзб] relevé, rien de cassé, и т. д.[1780] Я понял, что отделался одним страхом, минутным оцепенением. Ничего не было сломано. Мне стало жалко шофера, кот. хотел поближе подъехать к почтовым ящикам, кот. стояли у загородки metro. Очевидно, ехал тихонько и осторожно. Если свалил меня с ног, то только от неожиданности и оттого, что я на ногах уже нетвердо стоял. Я успокоил его и сейчас же спустился в metro и поехал домой. В этот день ничего не болело, и только на другой день ― спина и плечо. Меня упрекали, что я не составил протокол с полицией. Мне было противно думать об этом. Осталось в памяти только странное переживание, сознание «конца» и секундная вспышка всей прожитой жизни.

А вот сейчас мне предстоит выдирать корень давно несуществующего зуба в самой глубине; от него болят десны; доктор обещает выдернуть, когда десна успокоится. Я говорю ему: только не было бы Чеховской «хирургии». Это будет на этой неделе.

Но довольно об этих пустяках.