«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Вы меня очень обрадовали снисходительным и даже похвальным отзывом о моей статье. Вашим мнением я очень дорожу, хотя делаю поправку на Вашу дружбу ко мне. Я хорошо понимаю, что статья плохая: помню, как наскоро она писалась, как мне было некогда, как я из-за этого многое выкинул, чтобы вместить ее в десять страниц и как для простоты я в ней себя повторял. Но я рад, что это знаю я сам и что это со стороны меньше заметно. Не хотелось бы публично срамиться, да еще с Толстым. Но хочу ответить Вам на одно Ваше замечание, что преувеличено было говорить, что «учение Толстого мир потрясло». Это неудачно выражено. Да и вообще употреблять такие слова, как «мир» или «потрясло» неосторожно. Но я не хотел этим говорить о «влиянии» Толстого, как мыслителя. Ведь я сам сказал, в этой же фразе суть то, что за Толстым «почти» никто не пошел, т. е. что он, следовательно, не имел влияния на ход жизни. Да мало кто его «понимал» целиком. Одни брали из него его «критику мира» и зачисляли в революционеры. Другие «непротивление» злу и считали поддержкой «правительства», третьи ― проповедь «опрощения», и считали врагом культуры, науки и т. д. И если за ним не пошли, то кроме тех, кто может быть имени его не знал, по безграмотности, и кроме тех, кто его ненавидел, как безбожника, вроде церкви (один такой тип сорвал с него шапку, в которой он проходил через Спасские ворота); все были им заинтересованы и повторяли слово «потрясение». Когда я с ним познакомился, он приглашал меня ходить с ним по Москве. Я позднее догадался, зачем это было ему нужно. Но тогда я этого просто не понимал; а сам, будучи в это время увлеченным Университетом и «студенческой общественной деятельностью», я ему без умолку об этом рассказывал. Так ведь еще во время этих прогулок я воочию оценил, как уличная толпа к нему относилась, когда его узнавала. Не знаю, что в нем уличные люди ценили тогда; но едва ли «Войну и мир» и «Анну Каренину». Ведь то, что я написал в статье, его посещение Ученого общества и последний отъезд из Москвы, после его отлучения, я в меньшей степени, но тем более знаменательно, видал во время наших прогулок. Не говорю о загранице; конечно, кроме очень немногих, культурные люди за ним не пошли. Об его «учении» имели самое упрощенное представление, а 1а [слово нрзб]. Но в первые годы моего пребывания здесь, когда я многих видал из политического и культурного мира, я видел, как его «чудачества» всех затронули и беспокоили. Когда мы со Стаховичем[1781] хотели его помянуть по случаю 10-летия его смерти, мы могли убедиться, как культурные люди, даже считавшие его моральным виновником ― большевизма, его учением были все же «потрясены». Не могу найти более подходящего слова. Это я и хотел в своей статье объяснить.

Вы говорите, что если бы Толстой не был величайшим писателем-художником, то его мысли прошли бы совершенно незаметно. Не могу оспаривать этого, т. к. это только «предположение»; прибавлю очень предположительно ― только я его объясняю не так. Не будь он таким великим писателем, о его мыслях просто ничего бы не знали и не могли бы ни соглашаться с ними, ни их оспаривать. Благодаря тому, что это мысли Толстого, на них обратили внимание, хотя за ним и не пошли. Но его личность придает им значения с другой стороны. «Униженным и оскорбленным», Пасынкам мира естественно мир осуждать и мечтать о чем-то другом; поэтому и их сторону это не трогает, как призывы «грабить награбленное». Обаяние Толстого происходило от того, что его теория вышла из среды «счастливцев» этого мира, как сам [слово нрзб] «Федор Кузьмич» был «Александром I». Ну, да я вижу, что начинаю свою статью повторять.

Боюсь, что это написано не очень разборчиво, но не хочу сейчас засадить сестру переписывать; если не разберете, пришлите.

Вы согласны со мной, что 1-я книжка Возрождения еще не несет признаков «перемен» направления; я рад нашему согласию. Но нельзя сказать этого, к сожалению, про 2-ю книжку[1782]. Впрочем, судите сами. И Тырковой более нет, но зато Лифарь, Александрова, С. Оболенский, Vennual, Верещагин...[1783] Не знаю, продолжает ли сотрудничать Татаринов или нет.

Ну, о политике сейчас не стану писать. Это максимум того, что может вынести мой почерк, не превратившись в каракули.

Поскольку Вы интересуетесь продолжением контактов с Американским Комитетом ― мог бы прислать Вам объявление об образовании нового объединенного центра (НОРД) ― Национальная Организация Русских Демократов ― с изложением «основных положений их платформы». В конверте, кроме этого, не было ничего, а на конверте expediter'oм значится M-r Alexinsky, rue Leopold Robel; вероятно, Григорий А[лексинский]. Все-таки флирт с Амер[иканским] Ком[итетом] -продолжается. Но сейчас могут быть собственные [слово нрзб].

Если захотите, могу Вам прислать о Возрождении статью.

Вас. Маклаков

Автограф.

BAR. 5-16.

М.А. Алданов ― B.A. Маклакову, 21 февраля 1955

21 февраля 1955

Дорогой Василий Алексеевич.