«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Что же касается мысли В.В. Вырубова, то нет ли здесь ошибки? По словам Д. Ермолова, сказанным им Адамовичу и мне в Ницце, у Василия Васильевича [Вырубова] два проекта: 1) тот самый, о котором я говорю выше, с той разницей, что В.В. хотел придать такому совещанию масонский характер, а, по-моему, в этом необходимости нет: зачем отказываться от не-масонов, как Титов или Вольский? 2) объединение обеих масонских «обедианс». Тут по существу я тоже с Вами согласен: давно пора была бы их объединить. Но это дело в формальном отношении сложное, — как отнесутся французы? Оставят ли за нами помещение? Да и нужны были бы формальные постановления всех русских лож, это все долгое дело. Как человек иногородний и несколько отставший от взаимоотношений между русскими масонами, я тут и полезен быть не мог бы. По первому же делу надо было бы сначала узнать мнение разных предполагаемых участников. Они, верно, все или почти все у Вас бывают. Я напишу Александру Андреевичу и Абраму Самойловичу. Не разобрал в Вашей приписке, когда A.C. возвращается в Париж.

Шлю Вам,

Дорогой Василий Алексеевич, самый сердечный привет.

Целую руки Марье Алексеевне.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-25.

В.А. Маклаков — M.A. Алданову, 30 сентября 1956

30 Сент[ября 1956[1992]]

Дорогой Марк Александрович!

Самое важное, на что надо бы скорее ответить, это вопрос о сестре. Но я отвечу на него или сегодня вечером, или завтра утром. Сегодня днем я у нее буду в больнице и, может быть, узнаю нечто положительное. Мы его ждем со дня на день. Вопреки Вам я был сторонником ее помещения в больницу, и к концу своего пребывания здесь, дома, она сама с этим согласилась. Можно было колебаться между Gagny и больницей, но жизнь ее дома в наших условиях была ей вредна. Это не отдых и не спокойствие. Чтобы окончательно решить этот вопрос, мы ждем Millier'a; он категорически был за больницу, для исследования, кот. должно было продолжаться около недели. У нее отдельная комната, та же infirmière[1993], и тот же наблюдающий доктор, кот. был и раньше. Только после этого Millier скажет, что он советует. Возможно, что совет он еще не скажет. Но будем знать, когда он скажет и каково ее теперешнее самочувствие. Ее туда отвезли в Понедельник, и ей стало сразу лучше: возможно, что лекарства ей давали не те, что следовало; ведь этим, т. е. лекарствами, пока занимался [П.А.] Струве. И Зёрнов, и Миллер начали с того, что их отменили.

Теперь о другом, насколько на это останется места.

Осложнение вопроса, о кот. я говорю, перейдет в решительную стадию не позже 10 Окт[ября]. Тогда определится, останусь ли я в Офисе, не потому что меня оттуда гонят, но работа там будет не по мне. Что я буду тогда делать и долго ли я могу жить, ничего не делая, другой вопрос, кот. станет тогда. Это же не далеко. Я вообще заметил для себя, [что] старею и слабею. Это тоже надо учитывать. Но это сложный вопрос и об нем писать еще рано.