Права человека

Это — плод той самой связи, которую так рекомендует мистер Берк. От союза церкви с государством родилось нечто вроде мула, способного лишь уничтожать, а не давать приплод, и именуемого государственной церковью. С самого своего рождения он — чужой даже матери, в лоне которой зачат и которую со временем станет гнать и губить.

Это — плод той самой связи, которую так рекомендует мистер Берк. От союза церкви с государством родилось нечто вроде мула, способного лишь уничтожать, а не давать приплод, и именуемого государственной церковью. С самого своего рождения он — чужой даже матери, в лоне которой зачат и которую со временем станет гнать и губить.

Действиями испанской инквизиции движет не религия в ее исконной форме, а этот ублюдок, рожденный от союза церкви и государства. Сожжения на Смит-Филд[22]— дело его же рук; впоследствии именно возрождение этого уродливого животного в Англии вызвало среди ее обитателей вспышку злобы и нечестия, которая погнала в Америку так называемых квакеров и диссидентов.

Гонения не свойственны от природы ни одной религии; но они неизменно сопутствуют всем официальным религиям или религиям, установленным силой закона. Уберите прочь законодательные основания, и любая религия вновь обретет прирожденное ей милосердие. В Америке католический священник — это хороший гражданин, честный человек и добрый сосед; то же самое можно сказать и о служителе епископальной церкви, и это проистекает, независимо от людей, из того, что в Америке нет государственной церкви.

Рассматривая этот вопрос со светской точки зрения, мы также увидим пагубное воздействие учреждения государственной церкви на благоденствие народов. Союз церкви и государства привел Испанию к бедности. Отмена Нантского эдикта вынудила шелкоткацкое производство перекочевать из Франции в Англию, а сейчас церковь и государство вытесняют хлопчатобумажное производство из Англии в Америку и Францию.

Предоставим мистеру Берку проповедовать и впредь свою противную политическому здравому смыслу доктрину о церкви и государстве. Это принесет некоторую пользу. Национальное собрание не последует его совету, но выгадает от его неразумия. Именно возможность наблюдать пагубные плоды этого порядка в Англии побудила Америку держаться настороже; испытав же их во Франции, Национальное собрание уничтожило это зло и, подобно Америке, ввело всеобщее право (свободу) совести и всеобщее право гражданства.[23]

Заканчивая на этом сравнение с принципами Французской конституции, я хочу сделать напоследок несколько замечаний относительно организации французского и английского правительств с формальной стороны.

В обеих странах исполнительная власть находится в руках человека, называемого королем. Но Французская конституция различает между королем и сувереном. Короля она считает должностным лицом, а суверенитетом облекает нацию.

Представители наций, входящие в состав Национального собрания и образующие законодательную власть, выдвигаются и избираются народом, что является его неотчуждаемым правом.

Иначе обстоит дело в Англии, и это проистекает из певоначального устройства того, что именуется английской монархией; ибо поскольку в силу завоевания все права народа или нации были присвоены завоевателем, присоединившим сюда еще и титул короля, все, что во Франции считается правом народа или нации, в Англии рассматривается как милость, дарованная так называемой короной.

Обе палаты парламента в Англии были созданы с дозволения потомков завоевателя. Палата общин обязана своим происхождением не праву народа облекать полномочиями или избирать, а милости или благодеянию.

По Французской конституции, нация всегда упоминается впереди короля. Третья статья Декларации прав гласит: «Источник всей верховной власти всегда находится в нации». Мистер Берк утверждает, что в Англии король является источником верховной власти и что он также источник всех почестей. Но поскольку идея эта явно берет свое начало в завоевании, я ограничусь замечанием, что в самой природе завоевания ставить все с ног на голову; и так как мистеру Берку нельзя отказать в праве говорить дважды, в образе же этом всего только две части — (сам) источник и ложе (по которому он течет), то во второй раз он будет прав.

Французская конституция ставит законодательную власть выше исполнительной; закон выше короля: La Loi, Le Roi. Это также в порядке вещей, ибо, прежде чем исполнять законы, нужно, чтобы они существовали.

Во Франции король, обращаясь к Национальному собранию, не говорит «мое собрание», подобно тому, как в Англии употребляют выражение «мой парламент»; это было бы несовместимо с конституцией и недопустимо. Может быть, в Англии это выражение и правомерно, ибо, как уже упоминалось, обе палаты парламента возникли с дозволения или по милости короны, а не в силу неотчуждаемых прав народа, как это было с Национальным собранием во Франции, название которого указывает на его происхождение.