Права и обязанности (СИ)

– Я думаю, что они не привыкли держать тут пленников. Это не спецкамера или что-то наподобие. Если я раздобуду хотя бы гвоздь, уже будет чем поковырять в замке.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы замки открывали гвоздями?

– Ты просто никогда не жил с Рико. Однажды он потерял ключи, и это, скажу я тебе, было… нечто.

– От дома хоть что-нибудь осталось?

– О, нет, не от дома. Он потерял ключи от машины. Вскрыл ее, как банку сардин, и очень удивился, когда по его душу явились легавые. А легавые очень удивились, когда он предъявил им права и техпаспорт.

– Ты хочешь сказать, на свете нашлась такая комиссия идиотов, которая дала вашему психопату права?

– Нашлась. «Подпольная полиграфия» называется. О, кажется, есть… – вцепившись покрепче и обдирая пальцы до крови, Ковальски попробовал вытащить обнаруженный гвоздь. Черта с два – то ли погнувшись, то ли просто обладая мерзким норовом, тот сидел как влитой.

– Чувствую его, но не вижу, – посетовал ученый вслух.

– Потому что надо было слушаться шефа и не играть в гордость! – не упустил случая съязвить Порох. – И сейчас тебе бы не были нужны очки!

«Пингвин» расшатывал упрямый гвоздь и дергал часа два, прежде чем кусок железа обреченно сдался. Порох все это время торчал у двери, прижав ухо – караулил и следил, чтоб странная возня не привлекла ненужного внимания. Вытерев израненные руки о штаны, Ковальски поднес добычу к самым глазам, рассматривая.

– Мда, – был его вердикт. Судьба опять решила похвастать задними карманами джинсов… Но выбирать все равно не приходится.

Он пристроился возле Пороха и принялся ковырять в замке, то ругаясь сквозь зубы, то уговаривая неподатливую собачку быть «хорошей девочкой». Мучился он минут сорок, прежде чем замок все же сдался. Щелкнул, и Ковальски, не веря своему счастью, немного приоткрыл дверь.

– Свобода! – шепотом возликовал Порох.

– Ну что, – так же шепотом осведомился, криво ухмыляясь, Ковальски, – этому учат ваши тесты?

– Господи, какой же ты злопамятный… Давай, я первый пойду. Я незаметнее.

Подрывник выскользнул в коридор и, двигаясь бесшумно, словно призрак, стал пробираться под стеночкой. Добравшись до угла, осторожно высунулся и помахал рукой – дескать, все чисто.

– Нам нужно добраться до рубки, – сообщил он шепотом, когда Ковальски снова оказался вплотную к нему. – Вырубим всех и по-тихому повернем судно на другой курс. Или подадим сигнал нашим и подождем подмоги.

– Надо выловить всех. Они могут воспользоваться сигнальными ракетами.

– Чтобы выдать себя береговому патрулю? – хитро улыбнулся Порох. И, видя, как бровь его собеседника ползет вверх, добавил: – Что, непривычно, когда у кого-то еще есть мозги, м?

***

Они добрались до лестницы на палубу, когда услышали посторонний шум. Не сговариваясь, оба нырнули под лестницу и затаились там, моля небеса, чтобы тот, кто шумел, оказался слепым и невнимательным. Пошарив рядом. Порох нащупал нечто, похожее на ком старого брезента. Тот шуршал, однако на судне никогда не бывает полной тишины, и подрывник решил рискнуть. Двигаясь в такт качке, он потянул край рулона на себя, а после, когда его оказалось достаточно, нырнул под его укрытие, сделав жест «пингвину» следовать за собой. Они замерли, прижавшись к полу, как две черепахи, постигающие йогу, и Ковальски в который раз недобрым словом помянул свой рост.

Шаги между тем приближались. Ученый нахмурился – звуки чужой походки сообщали ему, что человек идет не с пустыми руками, и что он осторожен и внимателен. Неужели их противники, пережив неудачное нападение, решили выставить охрану? Что ж, весьма толково, нужно отдать им должное. Если этот неизвестный обнаружит их, нужно действовать молниеносно: с парня станется спустить курок просто от неожиданности…

Шаги замерли над головой. Спустились, переместились вправо. Затем вернулись и затихли. Ковальски задержал дыхание и начал считать про себя. Две минуты он выдержит точно, уповая на удачу. Авось этот соглядатай все же уберется прочь и даст им продолжить путь к рубке…

В следующий момент брезент с них сдернули. Дальнейшие события произошли очень быстро. Порох откатился в сторону, уходя от вероятного огня – совершил профессиональный перекат, практически акробатический, на который, однако, некому было любоваться. Вороненый ствол старенького израильского УЗИ уперся практически в нос ученому, а тот буквально в последний же момент затормозил выброшенную для удара ногу, каким-то чудом не врезав Прапору по коленному суставу.

– Ты?

– Ты?!

========== Часть 8 ==========

Оба они – один округлив глаза, а второй близоруко прищурив, уставились друг на друга.

– Что ты здесь делаешь? – опомнился первым Порох, непонимающе рассматривая младшего из «пингвинов», будто не до конца мог поверить своим глазам.

– То же самое я могу спросить и у вас!

– Мы на задании!

– То же самое могу вам ответить и я!

Ковальски выбрался из-под лестницы и распрямился, моментально вознесшись над обоими собеседниками на добрую голову. Прапор отступил на шаг, окидывая его взглядом, и изумление в нем постепенно вытеснялось каким-то горьким чувством.