В марте и апреле 1917 года представители всех еврейских политических партий, групп и общинных организаций собирались в Петрограде для организации Всероссийского еврейского съезда. Первоначально в подготовке к съезду наряду с политическими партиями важную роль играли еврейские общинные и культурные организации. Среди них были представители крупнейших еврейских культурных обществ, основанных в предыдущие десять лет: Еврейского литературного общества (также известного как общество И.-Л. Переца), Еврейского историко-этнографического общества, Общества еврейской народной музыки, — а также общинных организаций, таких как ОРТ, ОЗЕ, ЕКОПО, ЕКО[816]
. Число культурных и общинных организаций, участвовавших в планировании Всероссийского еврейского съезда, было вдвое больше числа политических партий. Фолкисты, либералы-автономисты, умеренные социалисты-автономисты еще со времени революции 1905 года работали над созданием институциональной основы еврейской автономии в России. Всероссийский еврейский съезд стал естественным продолжением их деятельности в общинах. Если тон последующих собраний задавала дискуссия сионистов и бундовцев, то на первые собрания эти партии прислали лишь по одному представителю (Моше Рафес (1883–1942)) от Бунда и Ицхак Гринбаум от сионистов), в то время как Еврейская народная партия, Еврейское демократическое объединение и Еврейская демократическая группа (которые на тот момент еще не объединились) вместе дали шесть представителей, и еще два представителя было от Народной группы Максима Винавера и Слиозберга. Большинство представителей общинных организаций были членами либо Народной группы, либо формирующейся Еврейской народной партии. Еврейские социалистические партии, как, впрочем, и общероссийские, оказались перед вопросом: как повлияет участие в буржуазной политике на их революционную деятельность — поможет или повредит. Бунд, Объединенная еврейская социалистическая рабочая партия (известная также как Фарейникте (Объединенная,Даже сам процесс созыва, не говоря уж о достижении целей съезда, оказался сложным и отнюдь не сгладил противоречий между еврейскими партиями — напротив, вскрылись глубокие пропасти, разделявшие их. В течение лета 1917 года разные еврейские партии провели съезды, приняли программы, их представители встречались в рамках межпартийного национального комитета, чтобы определить формат будущего съезда и провести выборы делегатов. На съездах и в программах все крупнейшие еврейские партии выразили поддержку той или иной форме еврейской автономии. Однако Бунд по-прежнему высказывался за национально-культурную автономию с упором на образование на народном языке, в то время как сионисты, сионисты-социалисты, фолкисты и только что образовавшийся политический союз ортодоксальных религиозных евреев обсуждали более обширную форму еврейского самоуправления. Сионисты, полагая, что именно они представляют общественное мнение еврейства в целом, рассчитывали, что главным пунктом повестки дня на любом будущем еврейском съезде или национальном собрании в России станет палестинский вопрос. Они утверждали, что, как только будет созван представительный форум российского еврейства, он должен немедленно заявить еврейские притязания на Палестину[818]
.Хотя Палестина занимала центральное место в программе российских сионистов, дебаты в сионистской среде в 1917 году затрагивали в основном не Палестину, а еврейские национальные права в России. Для победы на выборах сионисты должны были показать, что поселения в Палестине — это вопрос долгосрочной стратегии (требовавшей финансовых вложений со стороны российского еврейства), а национальная автономия в России — требование немедленное и безоговорочное. На Седьмой Всероссийской конференции сионистов в мае 1917 года было подтверждено, что основой еврейской национальной автономии в России должна стать Гельсингфорсская программа и текущая работа —