Читаем Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России полностью

В марте и апреле 1917 года представители всех еврейских политических партий, групп и общинных организаций собирались в Петрограде для организации Всероссийского еврейского съезда. Первоначально в подготовке к съезду наряду с политическими партиями важную роль играли еврейские общинные и культурные организации. Среди них были представители крупнейших еврейских культурных обществ, основанных в предыдущие десять лет: Еврейского литературного общества (также известного как общество И.-Л. Переца), Еврейского историко-этнографического общества, Общества еврейской народной музыки, — а также общинных организаций, таких как ОРТ, ОЗЕ, ЕКОПО, ЕКО[816]. Число культурных и общинных организаций, участвовавших в планировании Всероссийского еврейского съезда, было вдвое больше числа политических партий. Фолкисты, либералы-автономисты, умеренные социалисты-автономисты еще со времени революции 1905 года работали над созданием институциональной основы еврейской автономии в России. Всероссийский еврейский съезд стал естественным продолжением их деятельности в общинах. Если тон последующих собраний задавала дискуссия сионистов и бундовцев, то на первые собрания эти партии прислали лишь по одному представителю (Моше Рафес (1883–1942)) от Бунда и Ицхак Гринбаум от сионистов), в то время как Еврейская народная партия, Еврейское демократическое объединение и Еврейская демократическая группа (которые на тот момент еще не объединились) вместе дали шесть представителей, и еще два представителя было от Народной группы Максима Винавера и Слиозберга. Большинство представителей общинных организаций были членами либо Народной группы, либо формирующейся Еврейской народной партии. Еврейские социалистические партии, как, впрочем, и общероссийские, оказались перед вопросом: как повлияет участие в буржуазной политике на их революционную деятельность — поможет или повредит. Бунд, Объединенная еврейская социалистическая рабочая партия (известная также как Фарейникте (Объединенная, идиш) и «Поалей Цион» проигнорировали первые раунды переговоров о созыве предварительного совещания и последующего съезда, но в итоге решили, что от неучастия потеряют больше[817].

Даже сам процесс созыва, не говоря уж о достижении целей съезда, оказался сложным и отнюдь не сгладил противоречий между еврейскими партиями — напротив, вскрылись глубокие пропасти, разделявшие их. В течение лета 1917 года разные еврейские партии провели съезды, приняли программы, их представители встречались в рамках межпартийного национального комитета, чтобы определить формат будущего съезда и провести выборы делегатов. На съездах и в программах все крупнейшие еврейские партии выразили поддержку той или иной форме еврейской автономии. Однако Бунд по-прежнему высказывался за национально-культурную автономию с упором на образование на народном языке, в то время как сионисты, сионисты-социалисты, фолкисты и только что образовавшийся политический союз ортодоксальных религиозных евреев обсуждали более обширную форму еврейского самоуправления. Сионисты, полагая, что именно они представляют общественное мнение еврейства в целом, рассчитывали, что главным пунктом повестки дня на любом будущем еврейском съезде или национальном собрании в России станет палестинский вопрос. Они утверждали, что, как только будет созван представительный форум российского еврейства, он должен немедленно заявить еврейские притязания на Палестину[818].

Хотя Палестина занимала центральное место в программе российских сионистов, дебаты в сионистской среде в 1917 году затрагивали в основном не Палестину, а еврейские национальные права в России. Для победы на выборах сионисты должны были показать, что поселения в Палестине — это вопрос долгосрочной стратегии (требовавшей финансовых вложений со стороны российского еврейства), а национальная автономия в России — требование немедленное и безоговорочное. На Седьмой Всероссийской конференции сионистов в мае 1917 года было подтверждено, что основой еврейской национальной автономии в России должна стать Гельсингфорсская программа и текущая работа — Gegenwartsarbeit — снова выходит на первый план[819]. В продолжение предшествовавших споров участники конференции разделились по вопросу полномочий в еврейском общинном самоуправлении. Один из лидеров российского сионизма Ицхак Гринбаум отстаивал идею сугубо светской общины, однако ему оппонировала большая группа делегатов[820]. Но, несмотря на это, дискуссии вокруг еврейского общинного самоуправления на Седьмой конференции показали, что российские сионисты не просто ухватились за автономизм из прагматических соображений — напротив, еврейская автономия в России стала для них не менее важна (и более актуальна), чем автономия в Палестине. Как писала «Еврейская жизнь», в 1917 году девизом сионистов должно было стать «полноправие и Палестина» — по-видимому, именно в таком порядке[821].

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука