Правда

– Хорошо, значит, нам нужно добыть новый станок, – ровным голосом сказала Сахарисса.

– Даже старая развалина будет стоить тысячу долларов! – рявкнул Доброгор. – Поймите, всекончено. У нас ничего не осталось.

– У меня есть кое-какие сбережения, – сообщила Сахарисса и смахнула обломки со стола. – Может быть, для начала мы сможем купить маленький ручной пресс.

– Я в долгах, – ответил Уильям, – но, наверное, смогу задолжать еще несколько сотен долларов.

– Как думаете, мы сможем работать, если натянем брезент вместо крыши, или лучше переехать в другое место? – спросила Сахарисса.

– Я не хочу переезжать. Несколько дней работы – и это место будет как новенькое, – ответил Уильям.

Доброгор сложил ладони рупором:

– Э-э-эй! К вам взывает здравый смысл! У нас нет денег.

– Но здесь не хватит места, если мы будем расширяться, – сказала Сахарисса.

– Куда расширяться?

– Журналы, – сказала Сахарисса; в ее волосах блестели снежинки. Вокруг затевали безнадежную спасательную операцию прочие гномы. – Да, я знаю, что листок важнее, но станок часто дремлет без дела, и, ну, я уверена, что, скажем, для журнала, адресованного дамам, обязательно найдутся покупательницы…

– Станок дремлет без дела? – повторил Доброгор. – Да станок уснул вечным сном!

– И о чем будет этот журнал? – спросил Уильям, не обращая на гнома никакого внимания.

– О… о моде. С картинками женщин в модных нарядах. О вязании. О такого рода вещах. И не говорите мне, что это слишком скучно. Его будут покупать.

– Наряды? Вязание?

– Народу это интересно.

– Мне не очень нравится эта идея, – сказал Уильям. – С таким же успехом можно решить, что нам нужен журнал исключительно для мужчин.

– А почему нет? Что бы вы стали в нем печатать?

– Ну, я не знаю. Статьи о напитках. Картинки с женщинами без модных… В любом случае нам понадобится больше работников, чтобы писать в эти журналы.

– Вы меня слышите? – кричал Доброгор.

– Много кто может писать достаточно хорошо для таких изданий, – сказала Сахарисса. – Если бы для этого требовался большой ум, у нас бы ничего не получалось.

– Это верно.

– И еще один журнал наверняка будет хорошо продаваться, – продолжила Сахарисса. Позади нее обрушилась часть станка.

– Эй? Эй? Я знаю, что мой рот открывается и закрывается, – пытался дозваться их Доброгор. – А звуки-то из него вылетают?

– Кошки, – говорила между тем Сахарисса. – Много кто любит кошек. Картинки с кошками. Истории о кошках. Я много об этом думала. Мы назовем его… «Вокруг кошек».

– А также «Вокруг женщин» и «Вокруг мужчин»? «Вокруг вязания»? «Вокруг тортиков»?

– Дамский журнал я хотела назвать «Домашний очаг леди», – ответила Сахарисса, – но ваше предложение тоже звучит неплохо. Предложение… да. Вот еще одна идея. В городе очень много гномов. Мы могли бы издавать журнал и для них. Вот, например… В чем в этом сезоне ходят современные гномы?

– В кольчугах и коже, – сказал вконец озадаченный Доброгор. – Что вы несете? Мы всегда ходим в кольчугах и коже!

Сахарисса проигнорировала его. И Доброгор наконец осознал, что эти двое пребывают в каком-то своем, отдельном мире. И с реальным миром он уже никак не связан.

– Честно говоря, все это кажется мне зряшной тратой, – признался Уильям. – Тратой слов, я имею в виду.

– Почему? Всегда будут новые. – Сахарисса нежно потрепала его по щеке. – Вы думаете, что пишете слова, которые будут жить вечно? Это не так. То, что напечатано в листках… эти слова живут всего день. В лучшем случае неделю.

– А потом их выбрасывают, – вздохнул Уильям.

– Может быть, какие-то и сохраняются. В головах людей.

– А листок оказывается не там, – сказал Уильям. – А совсем в другом месте.

– А чего вы ждали? Это же не книги, это… слова, которые приходят и уходят. Не унывайте!

– Есть одна проблема, – сказал Уильям.

– Какая?

– У нас не хватит денег на новый станок. Наш сарай сгорел. Мы разорены. Все кончено. Ты это понимаешь?

Сахарисса потупила взгляд.

– Да, – чуть слышно ответила она. – Но я надеялась, что ты не понимаешь.

– А ведь мы были так близки. Так близки. – Уильям достал свой блокнот. – Мы могли бы напечатать вот это. Я почти все раскопал. Но мне не остается ничего, кроме как отдать это Ваймсу…

– А куда свинец подевался?

Уильям оглядел руины. Боддони стоял на четвереньках у дымящегося станка, пытаясь заглянуть под него.

– Свинца и след простыл! – воскликнул он.

– Но где-то он должен быть, – сказал Доброгор. – Двадцать тонн свинца не могут отрастить ноги и сбежать, уж поверь моему опыту.

– Расплавился, должно быть, – предположил Боддони. – Вон, на полу несколько капель…

– Подвал, – сообразил Доброгор. – Ну-ка, пособите мне!

Он ухватился за обгоревшую балку.

– Сейчас помогу, – сказал Уильям, обходя почерневший стол. – Других-то дел у меня все равно нет…

Он взялся за обугленное дерево и потянул…

Господин Штырь вылетел из подвала, словно повелитель демонов. Он исходил дымом, он извергал бесконечный и бессвязный крик. Он поднимался выше, выше, он отбросил Доброгора одним взмахом руки, он вцепился в шею Уильяма, а прыжок его все длился и длился.