Правда и Небыль

— Оставим в покое, — отозвался Зверобоев. — Деваха ничего противозаконного пока не сделала. Ты вообще, Лёша, когда азбуку жизни познаёшь, про букву закона тоже не забывай. Всё, что нам нужно, мы знаем и так. Если она какую гадость напишет, тогда — пожалуйста, можно при желании вторую уголовку завести. Мы, кстати, тётю об этом честно предупредили. Так что это будет её личный выбор. Не исключаю, правда, что она его сделает. Пока все в очереди за совестью стояли, девица конфеты себе покупала. Человеку вообще-то свойственно ошибаться повторно. А сейчас дамочку лучше не трогать. А то лишний повод ей дадим жертвой произвола себя выставить. Несчастненькой такой невинностью. А оно нам надо?

— А всё-таки что с Гоманьковым? — поинтересовался Юрьев. — Где мой начальник службы безопасности?

Зверобоев напрягся. Выдержал долгую паузу и выразительно посмотрел на своего товарища.

— Лёша, присядь-ка. Думаю, тебе пришла пора подумать, кем заменить Ивана Ивановича, — словно доктор, поставил диагноз Зверобоев. — Кстати, откуда ты узнал, что он не враг бутылочки? Я много лет в разведке, Гоманькова тоже давненько знаю, но признаюсь, так шифроваться просто нельзя. То ли он у тебя запил ни с того ни с сего в последнее время резко и сразу, то ли он… — Зверобоев подумал пару секунд, потом произнёс: — Он гений. Да, гений. Гений конспирации. Нас специально учили выявлять алкашей, их удобней вербовать. Есть целая наука… Но твой боец…. Это что-то с чем-то. Мы в таких компаниях с ним сидели… Один раз в «Экспедиции», есть такой ресторанчик, три генерала были и я, полковник, ну и он. Я потом утром счёт посмотрел. На одно лицо по литру виски в среднем вышло. Закуска какая была… Так он четыре часа сидел и водичку хлебал. Над ним коллеги потешались… А он вона как… Чудо-конспиратор. Я бы взял его в разведку, если бы он по алкогольной теме не проходил. Зря наши его тогда зарубили. Я справки навёл. Его дружок сдал. Сам попался на выпивке, ну и Ивана Ивановича заложил, когда поприжали. Песню спел о том, что он скрытый антисоветчик. Папа у дружка генералом у нас служил. Отмазал сыночка. Надо было кого-то наказать. Вот на Гоманькова стрелки и перевели. Списали в контрразведку. Он, наверное, и запил оттого. Сам себе, скорее всего, боится признаться, что скозлил, не с тем товарищем связался. А ты как догадался? — вернул Зверобоев вопрос Юрьеву.

— Один человек сказал, — не стал влезать в подробности банкир.

— Ты мне про Сашу-сибиряка как-то говорил, — вспомнил Зверобоев. — Он?

— Ну да, — признался Алексей Михайлович.

— Интересный человек… — протянул Зверобоев. — Не удивлюсь, если он причастен к нашим проблемам. Впрочем, это пока ждёт… Лёша, тебя ещё интересует, кто украл картину?

Юрьев глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Начал терять связь с реальностью. Никуда не годится! Решил, что уже «отскочил». Что попытка Гольдбаум устроить скандал провалилась, и на этом всё. Нет! Картина и фотография пока не найдены. И катастрофа может разразиться в любой момент. Срочно взять себя в руки, иначе эйфория застит глаза.

— Что даёт контакт Риты с Гусиным? — с усилием вкатился он в прежнее русло разговора.

— Это нам даёт ниточку в сторону Гусина. Но одной ниточки мало. Нужно ещё.

— Нашли? — терпеливо спросил Юрьев.

— Да. Контакты в ФСБ дали свой результат.

— И что же?

— Копнули под фирму, что ведёт стройку у Арт-музея. Она финансируется структурой, аффилированной с Первым Промышленно-Индустриальным банком. Совладельцем и председателем правления которого является всё тот же Гусин.

— То есть по его указанию в этот вечер могла не работать их система видеонаблюдения?

— Очень вероятно. Зато была камера на соседнем здании. Она зафиксировала, как с территории стройки выезжает машина. И, судя по номеру, она принадлежит опять же Первому Промышленно-Индустриальному банку.

— А кто из наших играл на Гусина, выяснили?

— А то. Круг подозреваемых у нас уже был. Версию о том, что фотографию ты ввёз контрабандой из Португалии и что на тебя завели уголовное дело о контрабанде, скормили Кочеткову. Мы на него сразу подумали. Ну и ещё мы «пасли» того мужика, что вчера заявил о краже. Он встречался с Кочетковым и получил от него деньги.

— Бинго, — мрачно сказал Юрьев. То, что в банке нашлась крыса, удручало даже больше, чем сама кража. — Чего же этому чудику не хватало?

— А ты сам его спроси, — пожал плечами полковник. — Он в соседнем кабинете. Мы с ним тут немного поработали…

— Гуманность проявили?

— Обижаешь, начальник. Мы же не фашисты какие. Зачем убивать, когда можно сжечь? Просто поговорили. Обрисовали перспективы, так сказать. Желаешь пообщаться?

Сомневался Юрьев недолго — секунды три. Брезгливость боролась с интересом: хотелось взглянуть предателю в глаза.

Вслед за разведчиком банкир вошёл в комнату. На диване, съёжившись в комок, сидел парень, в котором трудно было узнать прежнего Кочеткова. Настолько лицо человека было перекошено от страха и злобы.