Правда и Небыль

Самое главное, что сделали люди из Следственного, — выписали постановление на досмотр дома на основании подозрения о готовящемся преступлении. Такая бумажка возбуждения уголовного дела не требует. Правда, для осмотра вроде бы необходимо присутствие владельца помещения. Этот Шмулявичус… нет, там было что-то скулящее… ах да, Шкулявичюс, вот так правильно, теперь не забудешь… он должен быть дома. А если его нет? Сойдёт и представитель местного самоуправления. Хотя и он не нужен. Посёлок охраняется милицейским ЧОПом, с ребятами уже поговорили…

«За тех, кто в стропах!..» — взвыла магнитола.

Внезапно и остро Гоманькову захотелось бросить всё и заняться делом. Таким приятным. Под ложечкой засосало. Хотя бы начать. Прямо сейчас. В принципе, рабочее тело у него было. Никто ничего не скажет… Он запасся им ещё накануне, хотел сегодня попробовать. Днём. Когда никто не видит. А сейчас опасно. Могут заподозрить. Тут враз можно спалиться. Совершенно ни к чему.

Раздался громкий гудок. Фары выхватили из темноты высоченный забор и ворота с КПП. Рядом уже стояла полицейская машина.

Наступал ответственный момент: общение с охраной на воротах. Которая вполне могла быть Шкулявичюсом прикормлена. Достаточно одному человеку опустить руку в карман и нажать кнопку на одноразовом мобильнике — и коллекционер вместе с картиной узнает, что за ним пришли. А если их задержат на воротах, он может попытаться удрать.

Но проблем не возникло, даже наоборот.

— Он всегда ключи нам оставляет. Пожара боится, — объяснял охранник, идя вместе с Гоманьковым по дорожке, мощённой плиткой.

У соседнего дома — вместо огромного забора он был окружён изящной чугунной оградой — горел фонарь, освещая им путь.

— Пожара? — переспросил Иван Иванович.

— Ага, пожара. Он мне рассказывал, сколько всяких ценностей сгорело — ужас просто. У него тоже пожар был. Ну, когда он ещё в Латвии жил.

— В Литве, — поправил контрразведчик.

— Литва? — Охранник даже остановился. — А, да, есть такая. Литва. Я вот думаю: зачем она? Латвия для шпрот, я понимаю. А Литва зачем?

— Для красоты, — подумав, сказал Гоманьков. — Вильнюс — красивый город.

— Ну, может быть, — с большим сомнением сказал охранник. — Короче, у него там музейные документы сгорели. С тех пор огня боится. Разных датчиков у себя понаставил. И нам приплачивает за то, чтобы мы приглядывали. Схему для нас составил: если загорится, что выносить в каком порядке. И премию обещал.

— А воровства не боится? — поинтересовался Иван Иванович.

— Не особенно. У нас последняя кража в позапрошлом году была. Какие-то крадуны по лестнице через забор перебрались, в генеральский дом через крышу влезли. Много чего взяли. Часов коллекцию, денег уйму. Миллионов двадцать, говорили. Генералы у нас богатые сейчас пошли. Он даже заявлять не стал… Потом нашли.

— Что нашли? — спросил Гоманьков.

— Гавриков этих. Крадунов. У генерала-то в гостиной шкафчик был с вискариком. Они бутылочку-то и прихватили. Позарились. Отъехали в область, решили успех обмыть. Ну прям как дети малые. Только в той бутылке вискарь отравлен был. Генерал-то жёсткий человек был. Не дай бог. Три войны прошёл. Ну и крысиного яда в бутылочку-то засыпал. Для гостей, значит. Говорит: «Я — марксист. Я всё предвидел». Считаю, правильно… Осторожно, тут ступенька… А старичок здесь живёт на постоянке, летом и зимой. Выезжает редко. Сейчас, правда, уехал…

— Уехал? Мне не сказали, — напрягся Гоманьков.

— Ну да, укатил куда-то, — подтвердил охранник. — Срочно так собрался — и нет его. Да так даже и лучше, чего зря человека беспокоить… А вот и дом.

В темноте угадывались очертания кирпичного строения — большого, но без архитектурных излишеств. Света не было ни в одном окне.

— Сейчас мы тут всё включим, — обнадёжил охранник, возясь с замком. — Не курите только, противопожарная сигнализация работает. Где же тут, чёрт… А, вот! — Он нажал на что-то, загорелся свет.

Через несколько минут подтянулись остальные. Можно было приступать.

16:00. Степаниди

Москва. Улица Трублаини, д. 7.

Кафе «Победитель»