Правда или борода

Но это как-то не клеится. Это не тот Дуэйн Уинстон, которого я знаю и люблю. Это даже не тот Дуэйн, рядом с которым я выросла. Здравый смысл подсказывал, что стоит усомниться в словах кузины или хотя бы в ее версии событий.

Это возымело успокаивающий эффект, и только тут я услышала, что Тина по-прежнему болтает:

– …и если он засыпал меня сообщениями и названивал как одержимый последние три недели, это еще не значит, что я готова все начать сначала. У меня уже другая жизнь, пусть и он кого-то себе найдет. Я ему сказала…

Тина вдруг замолчала, вглядываясь в экран мобильного, который достала из кармана. Я беспомощно смотрела, как она усмехнулась.

– Вот, никак не успокоится, – цокнула она языком и показала мне высветившийся номер.

Дуэйн звонил Тине.

Она включила автоответчик. Я чувствовала на себе ее взгляд, но не отрывала глаз от ее телефона. Ну, хорошо, Дуэйн звонил Тине и оставлял сообщения. Может, я слепая, но я не могла принять это в качестве доказательства, что Дуэйн изменял мне с Тиной или с кем-то еще.

Он меня любит. Я это знаю, и никто меня в этом не разубедит. И он не обманщик, я с ним знакома с детства. Поэтому с холодной уверенностью я подняла глаза на Тину и устало сказала:

– Ты лжешь.

Пухлые губы кузины приоткрылись, как от обиды, и она, заикаясь, бросилась в атаку:

– Что? Ты сама видела его номер на моем телефоне! Ты только что видела, что он мне звонил!

Я покачала головой.

– Я не сомневаюсь, что были и звонки, и сообщения, Тина, но ты все равно лжешь. Я всего сутки как вернулась с похорон моей… Луизы, а ты пришла к нам на праздник и начинаешь рассказывать, как Дуэйн приехал к тебе в клуб, тычешь мне телефоном в лицо, хочешь взбаламутить какое-то дерьмо… Тебе меня не обмануть. Перестаралась ты, Тина!

Кузина глядела на меня с миной рассерженной стервы, что вообще-то могло напугать кого угодно, но у меня настолько притупились чувства, что я не ощущала страха.

После затянувшейся дуэли испепеляющих взглядов Тина тряхнула волосами и фыркнула:

– Да пожалуйста, верь во что хочешь, только правды это не изменит!

– Тут ты права. Что бы ты ни делала и ни показывала, это не изменит того, что Дуэйн Уинстон порядочный парень. Он не похож на своего отца, он не обманщик. Он не поступил бы так ни со мной, ни с кем-то еще. Я знаю, что он меня любит, знаю наверняка. Я ему верю, я его люблю и…

Я вовсю плакала.

Ну вот зачем она это делает, зачем ей нужно внушать мне, что Дуэйн ходит налево? Впрочем, мне не было дела до Тининых мотивов.

Мокрыми руками я схватила бумажное полотенце и вытерла лицо.

Глядя на меня с нескрываемой неприязнью, кузина взвилась:

– Вы же вроде не вместе! Ты ведь мне так сказала в кафе? Или ты наврала?

Я покачала головой, шмыгнула носом и выпрямилась, расправив плечи:

– Это не твое дело, но в тот момент мы не были вместе. А потом выяснили отношения.

– И чего ты тогда плачешь? – прошипела она, выпячивая губы. Глаза ее превратились в узкие щелочки.

Я вдруг страшно устала от этого разговора и от фирменной Тининой стервозности, поэтому выдала:

– Это тоже не твое дело.

Я отвернулась от кузины и недомытой посуды. Мне требовалось уединиться в моей комнате и запастись салфетками.

– Эй, мы не закончили!

Я развернулась и подошла к ней вплотную.

– Тина, ты моя двоюродная сестра, я всегда буду любить тебя, несмотря на твой скверный характер. Если тебе понадобится помощь, я помогу. Но мы с тобой не подруги. Я не люблю, когда мне лгут, мне не нравится, что ты пытаешься оклеветать Дуэйна. Так что мы закончили. Я все сказала, и теперь я ухожу.

* * *

Дуэйн,

Кажется, ты разбил мне сердце. Мне еще никогда не разбивали сердце, но я уверена, что эта бесконечная печаль и есть оно самое. Я не спала после того, как ты ушел, и долго плакала. У меня ощущение, что я пытаюсь отдать тебе себя, а ты все время отказываешься, и теперь я, кажется, поняла почему.

Я не умею отпускать. Если у меня возникла идея, я держусь за нее обеими руками, поэтому ты уж прости мою неспособность уйти по-английски, не выговорившись на прощанье. Ночью в среду/утром в четверг ты наговорил мне вещей, которые оказались неправдой, так что давай теперь начистоту.