Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе

После того как все очутились на «Карпатии», мы произвели подсчеты. Из 2201 человека на борту «Титаника» спаслись 711. Погибли 1500 пассажиров и членов экипажа, представителей всех классов и званий. Если не считать четырех младших офицеров (sic!), которым приказали садиться в шлюпки и командовать ими, оказалось, что я — единственный выживший из 50 с лишним офицеров и механиков, которые ушли на дно вместе с кораблем. Едва ли хотя бы один из нескольких сотен выживших пассажиров не потерял друзей и близких.

Затем начались мучения людей, которые не могли расстаться с последней надеждой.

«Разве не мог другой корабль подобрать их?»

«Разве они не могли оказаться в другой шлюпке, которую не заметили на „Карпатии“»?

«Разве не может оказаться, что они выбрались на айсберг?»

После серьезного размышления мне показалось, что лучше всего быть совершенно откровенным и давать единственно возможный ответ. Какой смысл питать ложные надежды, прекрасно понимая, что не было даже тени надежды?! Правда — неважное утешение и, возможно, жестокая вещь, но я не видел иного выхода.

Графиня Ротес была одной из первых, кто пытался утешить остальных; во время печального рейса в Нью-Йорк я был свидетелем многих благородных поступков, исполненных тихого самоотречения.

Все члены экипажа надеялись, что мы вовремя прибудем в Нью-Йорк и успеем сесть на «Селтик», который возвращался в Ливерпуль, и таким образом избежим расследования, ожидающего нас в противном случае. Однако нам не повезло. Сразу по прибытии нам предъявили ордера и начали вызывать на заседания следственного комитета. Следствие велось с огромным неуважением. Из-за полного отсутствия координации на заседаниях и из-за того, что вопросы задавали люди, ничего не смыслящие в морском деле, расследование стало совершенно бесполезным и окончилось искаженным отчетом о катастрофе.

В Вашингтоне членов экипажа согнали во второразрядный пансион; возможно, он и был пригоден для жилья, но совершенно не подходил экипажу «Титаника». В конце многие выжившие матросы, рулевые и младшие офицеры наотрез отказывались отвечать на глупые вопросы, которые выставляли их в нелепом свете. Лишь с огромным трудом мне удалось умиротворить их — главным образом благодаря такту, проявленному британским послом, лордом Перси, и П.А. Франклином (sic!), президентом Международной торговой морской компании.

При всем уважении, «расследование» можно охарактеризовать лишь как полный фарс, в котором постоянно и упорно попирали все традиции и обычаи морского дела.

Полная противоположность с достойным и благопристойным судом в Лондоне, возглавляемым лордом Мерси. В Лондоне моряков спрашивали по существу, с уважением. Именно там настояли, чтобы один из тех, кто вел перекрестный допрос, был знаком хотя бы с азами морского дела. Сэр Руфус Айзекс — согласно его тогдашнему титулу — начал свою карьеру моряком. Ему не нужно было объяснять, что «погружаться носом вперед» и «погружаться головой вперед» — одно и то же. Не приходилось и объяснять, почему пассажиры не могли спрятаться в водонепроницаемых отсеках, когда «Титаник» погружался на дно Атлантического океана, чтобы их спасли позже. Не приходилось и тратить драгоценное время на долгие разъяснения, как и почему моряк — не офицер, хотя офицер — всегда моряк.

В Вашингтоне наши усилия оказались почти бесполезными, но в Лондоне кому-то нужно было реабилитировать нас. Требовалось осторожно, с умом отвечать на коварные вопросы; под нас копали осторожно и хитро, стараясь взвалить вину на чьи-то невезучие плечи. Как упорно мистер Сканлан и светило юриспруденции, представлявший интересы моряков и кочегаров, доказывали, что на судне не было достаточно моряков, способных спустить шлюпки на воду и управлять ими. Коварные вопросы задавали и пассажирам. Однако признаваться во многом было нецелесообразно; отсюда затяжные юридические дуэли между нами. Недавний карьерный взлет мистера Сканлана в высшие юридические сферы доказывает, что он не был нашим врагом. Он пытался вырвать у меня признание, что на палубе недоставало матросов, способных управляться со шлюпками; следовательно, на «Титанике» наблюдался некомплект личного состава. Сколько человек, по моему мнению, спрашивал он, требуется для того, чтобы спустить шлюпку на воду?

— Шлюпку какого размера?

— Например, того размера, какие были на «Титанике».

Я ответил, что количество людей во многом определялось погодными условиями.

— Назовите ваши условия, — раздраженно перебил меня мой оппонент.

Я в виде примера предложил взять ветер силой шесть баллов по шкале Бофорта.

— Хорошо, — согласился он.

— Кроме того, — продолжал я, — нужно сделать поправку на состояние моря.

— Да, да, — снова согласился он и попал в ловушку, которую захлопнул лорд Мерси, сообщив мистеру Сканлану, что в описанных обстоятельствах невозможно было бы спустить на воду любую шлюпку.

Так продолжалось юридическое сражение.

Тем не менее мы расстались хорошими друзьями.