Правдивая Ложь (ЛП)

Один за другим каждый поочерёдно подходил ко мне, и всякий раз мне удавалось повторить лишь те высказывания, что были правдой. Поттер только отмахнулся от своей очереди. Он все еще не пришел в себя от злости после моего первого непроизвольного признания. Пришла очередь Грейнджер.

Она колебалась, прикусив губу, словно стояла перед нелегким выбором. Наконец, глубоко вдохнув, она подняла голову и взглянула мне прямо в глаза.

– Гермиона Грейнджер влюблена в Рона Уизли, – четко произнесла она.

Я уставился на нее в изумлении. Разумеется, я понятия не имел, правда это или нет, но, к моему сожалению, я и без того знал о ней чудовищно мало. Что побудило ее выбрать из всех возможных именно это утверждение? Мне не хотелось произносить это, словно таким образом я вторгался туда, где мне не было места. Но, как бы я этому не противился, я уважал ее право поступать, как ей заблагорассудится.

Я открыл рот, но мои попытки заговорить не увенчались успехом – я не проронил ни слова. Несмотря на то, что, в каком-то смысле, это был последний гвоздь в моем гробу, на одно короткое мгновение я почувствовал облегчение. Младший Уизли не наихудшая партия, но, по мне, совершенно не пара для Грейнджер. Как если бы медведь сватался к колибри.

Все уставились на Грейнджер, ожидая подтверждения. Она кивнула, по-прежнему не отрывая от меня взгляда.

– Ну вот мы и выяснили, – заключил Грюм.

– Ты не можешь лгать, – мрачно изрек Артур Уизли.

Воцарилось продолжительное молчание, каждый пытался уложить в голове произошедшее. Постепенно на их лицах начало проявляться понимание того, что это нам сулило.

Я опустился в кресло, меня бил озноб, подступало чувство тошноты. Из всех злоключений, подстерегающих меня в роли шпиона Дамблдора, я никогда не предположил бы, что со мной может случиться нечто настолько ужасное. Принудив меня несколько месяцев назад дать Непреложный Обет, Нарцисса серьёзно усугубила мое положение. Прибавить к этому новоприобретённую проблему, и последствия обещают быть необратимыми. Как минимум, я более не смогу приносить пользу в роли двойного агента. В худшем же случае, с этого момента я представляю опасность для Ордена.

– Стоит Волдеморту задать вопрос, и вы все ему выложите, верно? – сухо произнес Поттер, как будто это каким-то образом входило в мои планы. – Вы не сможете сдержать себя. Может, именно к этому вы и стремились.

Я открыл рот, намереваясь бросить резкий ответ, но тут же закрыл его, внезапно передумав говорить вообще. Кто знает, что могло сорваться с языка?

Грейнджер поспешила встать на мою защиту.

– Не глупи, Гарри. Если бы С… Профессор Снейп хотел предать Орден, он бы давно это сделал. Ему нет нужды изобретать проклятие и накладывать его на себя.

Тонкс нервно замялась на месте.

– Веритасеруму можно сопротивляться, если человек имеет достаточно сильную волю. Быть может, и с этим сработает.

Грюм покачал головой.

– Что бы за проклятие это ни было, оно куда сложнее Веритасерума. Эликсир Правды полезен лишь в случае, если человек, находящийся под его воздействием, знает, что правда, а что ложь. Как мы только что убедились благодаря опыту Грейнджер, данное проклятие не ограничивается знаниями жертвы. Сомневаюсь, что этому можно противостоять.

– У нас есть только два варианта, – подытожил я. – Разрушить проклятие или раздобыть то, что могло бы противодействовать его эффекту. К тому же, у нас мало времени, поскольку следующее собрание Пожирателей Смерти уже через два дня.

– Чтобы разрушить заклятие, сперва его нужно идентифицировать, – заявил Грюм. – Лучшее место для исследований – Запретная Секция в Хогвартсе. Люпин, ты идешь со мной. Свяжемся с МакГонагалл и Слизнортом, они нам помогут. Артур, Молли, вы тоже можете отправляться домой, Артуру завтра нужно быть в Министерстве. Остальные продолжат разрабатывать другие версии.

Спустя два часа никто из оставшихся на площади Гриммо не продвинулся в разработке «других версий» ни на йоту. На дворе давно стемнело, и Кикимер разжег для нас камин в библиотеке.

Поттер сидел, скрестив ноги, на полу перед камином и барабанил пальцами о бедро.

– Как насчет зелья, которое просто… отнимет возможность разговаривать? Или исказит слова так, что никто не разберет?

– Я осведомлен о шаблоне в магловской литературе – «злодей всегда беспросветно туп», – язвительно прокомментировал я, – но, могу вас заверить, Темный Лорд далек от скудоумия. Он прекрасно знает, что именно всучил мне, а на столь очевидную попытку схитрить не купится даже Хагрид.

– Но…

– Гарри, если он так сказал, значит это правда, – напомнила Тонкс, свернувшаяся калачиком в кресле. Чем больше вносилось предложений и чем больше их отклонялось, тем тусклее становился цвет ее волос, и теперь он отдаленно напоминал собой нечто серо-коричневое.

Грейнджер расхаживала по комнате, что-то бормоча себе под нос и наматывая локон на палец. Будь на ее месте кто-либо другой, это свело бы меня с ума. Без сомнений, это было очередным признаком моего безрассудства – неужели я находил это в ней… очаровательным?