Правила склонения личных местоимений

— Не скрою, я удивлена, — говорит она. — Но сочинение Ромы Веригина в этот раз превзошло всех. Я не ожидала такой откровенности. — Елена Петровна смотрит на меня, а я и не знаю даже, как реагировать. — Ты молодец!

— Я? — переспрашиваю.

— Да, Рома, ты.

— Только давайте на этом и остановимся, — говорю я.

— Что значит остановимся? — улыбается Елена Петровна. — Выйди и прочитай нам, что ты написал.

— Если я скажу, что не умею читать? — ох, что-то мне совсем не хочется выставлять свои откровения перед всем классом. И зачем я написал это долбаное сочинение! Придумал бы какого-нибудь дядю Петю, или написал бы, что восхищаюсь нашим президентом. Ну вот что мне теперь от этого вызова общественности! Теперь же придется читать.

— Ну, не стесняйся! — очень по-дружески, почти по-матерински подбадривает меня Елена Петровна. Она сейчас так меня любит, что мне даже неудобно как-то. — Давай-давай! Таким сочинением и такими мыслями гордиться надо, Рома!

Класс затихает. Думаю, никто понятия не имеет, о ком я мог написать, да еще так, чтобы у Елены Петровны вызвать буквально приступ человеколюбия. Выбора у меня нет, так что я медленно поднимаюсь со своего места и иду к доске. Вот подстава! Я никак не ожидал, что все зайдет так далеко.

Я беру свой листок. Тетрадь-то я на прошлом уроке, как всегда, забыл. Я утыкаюсь глазами в строчки моего отвратительного и понятного только мне почерка, вздыхаю и начинаю читать:

— Кем я восхищаюсь? Это довольно трудный вопрос. Он гораздо труднее, чем может показаться на первый взгляд. Наверное, тема данного сочинения подразумевает, что я должен написать о какой-нибудь героической личности, выдающемся деятеле или, в крайнем случае, литературном персонаже. Однако те, кем действительно стоит восхищаться, иногда находятся совсем рядом с нами. Иногда они учатся с нами в одном классе, сидят за одной партой, а мы из-за собственной ограниченности не видим. Просто потому что многие, вообще, не видят дальше своего носа. Но достаточно лирики. Человек, которым я по-настоящему восхищаюсь — это Наташа Миронова. — по классу прокатывается едва заметный шепот, как будто ветер всколыхнул ветки деревьев. Я продолжаю, не поднимая глаз. — Как только она появилась в нашем классе, все отметили ее красивую внешность. Это невозможно отрицать, хотя многие бы теперь попытались. Но не в этом суть. Суть в том, что с таким диагнозом как у Мироновой, многие бы превратились в озлобленных, замкнутых на собственных проблемах, равнодушных людей. Да что уж там, многие и без каких-либо диагнозов таке. А Наташа не просто смогла сохранить самое лучшее и ценное, что только может быть в человеке, но и преумножила это. Более того, большинство подростков, оказавшись в ее положении, попавшие под обстрел грубости и агрессии со стороны одноклассников, вообще забили бы на учебу, замкнулись и закрылись. Да что уж там, я не в таком положении, и то давно уже на все плюнул. А Наташа не только осталась доброй и милой, она еще и продолжает хорошо учиться. Она продолжает ходить в школу каждый день, не смотря на то, что каждый день для нее как битва за выживание. Она могла бы без труда перейти на домашнее обучение, она могла бы выбрать тайну и никому не открывать сой диагноз. Но она не сделала этого. Она продолжает каждый день приходить в класс и смотреть всем вам в глаза. Потому что она сильнее всех вас. Она выше всех ваших нелепых ремарок и выкриков. И мне кажется, то, что делает она каждый день, оставаясь такой какая есть, это настоящий подвиг.

Я останавливаюсь, поднимаю глаза — Миронова уже вскакивает со своего места, вся в слезах, и бежит к двери. Когда она пробегает мимо меня, я хватаю ее за руку и останавливаю. Наташа вырывается. Я быстро кладу листок со своим сочинением на первую парту, и мы с Мироновой вместе выходим из класса. Уже в холле она вырывается и бежит в туалет. Я догоняю Наташу и прижимаю к себе.

— Не плачь, дурочка! — говорю.

— Зачем ты это написал? — всхлипывает Миронова.

— Потому что я так думаю.

Я целую ее. Мы спускаемся в столовую, пьем чай и возвращаемся в кабинет только к следующему уроку.

Я не знаю, о чем говорят наши одноклассники с Еленой Петровной всю оставшуюся часть урока, я не знаю, что они обсуждают, и касается ли это моего сочинения, но с тех пор Миронову никто не трогает. С этого дня в ее сторону не летит ни одного грубого слова, ни одного косого взгляда. С этого дня на нас, наконец, перестают обращать внимание.

ОНИ. Третье лицо множественное число

1