Правила ведения боя. #победитьрак

У меня была такая пациентка: муж алкоголик, замуж вышла очень поздно, двое детей, мальчику три года и девочке пять лет. И она мне всё время говорила: «Сделайте что-нибудь, чтобы я подольше пожила, мне надо поднять детей. Мне не на кого их оставить…» И мы все что могли, делали, у нее и опухоль была не очень большая, но это было 15 лет назад. Не было еще тех препаратов, которые есть сегодня, и не было тех методик, которые теперь – обычное дело. Я больше скажу, она у нас умерла от токсичности существовавших в то время химиопрепаратов, а не от опухоли. Пока она лечилась, к ней приходила ее тетя. Я не знаю точно, но, кажется, она была ее единственной неравнодушной родственницей. Эту пациентку мы потеряли. Прошло два года. И как-то в магазине я случайно встретила эту тетю. Она меня тоже увидела, узнала: «Ой, здравствуйте». Я говорю: «Как у вас дела? Как дети?» А она: «Вы знаете, мы с дочкой смогли взять только девочку. А мальчика отдали в детский дом». И вот прошло уже 15 лет, а я до сих пор вспоминаю этот случай. Это просто ужасно. Вы, наверное, не можете себе представить, что я чувствую. Но я понимаю, что сейчас, если бы она заболела в том же возрасте, тем же раком, она бы жила. То, что можно сделать сейчас, тогда нельзя было сделать. Умом я это понимаю, а сердцем принять не могу. Той девочке сейчас, наверное, лет 20, мальчику лет 18. Я не знаю, как сложилась их судьба. Но не могу с тех пор перестать думать о них, винить себя, винить медленный наш прогресс. Я даже не знаю, нашли ли они потом друг друга.

Эта сослагательность профессии онколога и безысходные переживания свойственны любому хорошему доктору, любому неравнодушному человеку. Тем больнее врачам слушать полуупреки-полудомыслы о том, что отсутствие спасительных лекарств в онкологии – результат заговора докторов и фармацевтических боссов. Мол, пока и те и другие не заработают достаточно денег, чтобы «отбить» усилия и средства, потраченные на создание лекарства предыдущего поколения, новая чудо-таблетка не будет выпущена на рынок. Но Рашида Орлова уверена: «Фармацевтическим боссам гораздо выгоднее эту чудо-таблетку, если бы она существовала, выпустить на рынок, я вас уверяю. Все средства, которые хотя бы минимально активны от рака, очень быстро попадают на рынок. И, более того, сейчас ведется огромная дискуссия в Западной Европе и в Соединенных Штатах о том, чтобы лекарства, которые показали свою хотя бы минимальную эффективность, как можно быстрее выводить на рынок. Поэтому ситуация является обратной. Никто не скрывает, напротив: сейчас путь, который раньше проделывали эти лекарства от лаборатории до выхода на рынок, сокращен в два-три раза».