Правила выживания в Джакарте

Ближе к глубокой ночи, когда шумные военные уходят спать — остается только Боргес, — в трапезной становится совсем тихо. Рида слегка ведет от выпитого: он прислоняется к плечу Боргеса и смеется над шутками, смысла которых уже не понимает. Ребра, кажется, почти не болят, во всяком случае не после почти двух бутылок бамбузе. Салим — единственный, кто пьет мало, — и Нирмана — единственная, кто совсем не пьет, — тоже поддаются общей атмосфере: первый почти не кричит, вторая почти улыбается. Боргес и Садаф смеются раскатисто, в голос, и пьют больше всех. Рид не хочет думать о проблемах: об американцах, засевших где-то в городе, или о Картеле, который попытается их всех убить — рано или поздно. Или о Кирихаре, идущем отдельным пунктом. Скрижали уже у них, верно? Во всяком случае, если не будет сюрпризов, он надеется, что так оно и останется.

Он наливает себе еще.

Но, когда Эчизен ставит локти на стол и лицо его делается серьезным, а Лестари по правую его руку обводит всех взглядом, Рид вздыхает и опрокидывает в себя последнее блюдце: передышка, которую им дали, закончилась. Время работать.

— Что ж, — благодушно говорит епископ и оглядывает всех присутствующих, — вы, конечно, не помолились перед едой и умрете грешниками. Но ничего страшного. Прежде чем это произойдет, нам нужно кое-что обсудить.

— Ага, — громко и бесстрашно подает голос Рид. Знаете что? Пошло оно к черту. Это он тут сегодня герой! — Обсудить, как я хорош. Считаем: угнал самолет — раз, — он загибает палец, — угнал скрижали — два. По-моему, я даже перевыполнил план на месяц.

— Скрижали? — за его спиной тихо спрашивает у кого-то Мо.

— Этот умник так оттиски Гринберга называет, — комментирует Салим, накладывая себе в тарелку мясо.

— Скрижали, — медленно повторяет слово епископ, и в его устах оно действительно звучит по-дурацки. — Точно, Эйдан. Спасибо, что напомнил. — За столом смеются. — Именно это я и хотел обсудить.

— Все для вас, ваше преосвященство, — подмигивает ему Рид и подгребает к себе арахис.

— Все должны были уже быть в курсе, но я еще раз поясню. Сегодня утром, вырвавшись из Хамайма-Тауэр, наш Эйдан… — Рид кланяется, — смог украсть у Картеля Восхода оттиски. — Епископ складывает руки в замок и кладет на этот замок подбородок. — Те самые, которые мы не смогли добыть, когда он попался.

— Ой, ничего страшного. Это был мой запасной план.

— Только возникла одна проблема.

Рид перестает нагребать арахис в руку и наконец обращает внимание на то, что тон у епископа чересчур уж ласковый. Благодушный. Добренький. Ничего хорошего это не предвещает.

— И какая же? — понимая, что никто, кроме него, не спросит, сглатывает он.

— Небольшая, — мягко говорит епископ. — Понимаешь, оказалось, что оттиски, которые ты привез сегодня, — фальшивка.

И дружелюбные морщины вокруг глаз епископа окончательно пропадают.

* * *

В первый момент Кирихара теряется.

У него не было прямых доказательств, что Рида убили, но это было настолько очевидным вариантом, что он буквально сам себя в этом убедил. Конечно, Рид мертв. Картель бы не оставил его в живых. Просто переступи через себя и забудь.

Но потом Бирч говорит: «Эйдан Рид жив», и Кирихара…

Кирихара, если честно, не знает, что ему теперь чувствовать.

— Вот же живучий гад, — с восхищением говорит Арройо. — Конечно, я думал, что такие типы не умирают легко, но…

— Ты, кажется, обрадовался, Эдгар? — поднимает брови Бирч.

— Ну, у Церкви отобрать оттиски будет легче, чем у Басира, — разводит руками Арройо, который, похоже, и вправду повеселел. Он даже недокуренную сигарету тушит о выпуклый бок мотельной пепельницы. — Намного легче.

— Я бы так не сказала. После того как они заручились поддержкой Раанды, это будет сложно, — Бирч качает головой. В отличие от воодушевившегося Арройо, она спокойно продолжает курить, не разделяя его настроя. — Слишком много людей. Надежная охрана.

По данным полицейского управления Джакарты, у организации, называющей себя Старшие Сестрички, больше ста хорошо вооруженных солдат. Скорее всего, это самые надежно охраняемые сестрички в мире: Кирихара перелопатил кучу отчетов о неожиданных кончинах политиков, которые слишком много себе позволяли, и смертях криминальных авторитетов, которые слишком много о себе думали. Он и представить себе не мог подобное где-нибудь в Америке, но здесь, в чокнутой Джакарте, все правила были наизнанку.

Значит, Рид жив и сейчас воссоединился со своими. Кирихара отлично представлял: побитый, окровавленный, но все так же по-идиотски ухмыляющийся и салютующий двумя пальцами ото лба.

Живой.

— Ну, они же не смогут оставаться в Раанде вечно? — Арройо со скрипом откидывается на спинку рассохшегося мотельного стула.

Бирч задумчиво глядит в окно:

— Собственно, Эйса я отправила следить за районом. Он сел на хвост Боргесу и Риду. Докладывался десять минут назад, говорит, все тихо. Эдгар, его надо будет сменить.

— Могу прямо сейчас, — вызывается тот. Ну да, скептически думает Кирихара, конечно, можешь. Адреналиновый наркоман.