Правильный жир. Для чего он нужен организму и почему надо перестать его ненавидеть

Так что моя генетика и моя наследственность не помогали мне сохранять стройность. И мои две X-хромосомы не сделали эту задачу хоть на капельку легче. Мне никогда не светит есть так, как мой муж, наполовину итальянец, наполовину ирландец, способный поглощать тысячи калорий в день и оставаться худым, как во времена колледжа. Так что никаких совместных перекусов вечером перед тем, как отправиться в постель. Когда доходит до еды, полагайся только на себя, дорогой.

Также оказалось, что имело значение, как я обращалась с собственным жиром в прошлом. У меня была история похудения и последующего набора веса: первая диета в двенадцать, а на третьем десятке я то набирала десять фунтов, то сбрасывала их снова. Каким образом это сказалось на моем жире? Постоянные атаки сделали его более сильным, устойчивым, более умелым. По мнению Руди Лейбеля, Майкла Розенбаума и Джозефа Пройетто, как только мы набираем жир и пытаемся потерять его, тело использует многочисленные механизмы, сопротивляясь этому. Мое предыдущее сбрасывание веса сделало мой метаболизм еще медленнее, чем он был. Мышцы стали более эффективными и сжигали меньше калорий. Я постоянно испытывала голод. Вспомним функциональное МРТ, показывающие, что худеющие сильнее реагируют на еду, — мысли о ней никогда не покидали мою голову.

Гормоны тоже внесли свой вклад. Мое тело очень чувствительно к сахару. Единственная маленькая порция десерта, и я могу набрать фунт в день. Инсулин делает свою работу хорошо и запасает калории в виде жира. Плюс в том, что мой анализ крови всегда выглядит хорошо — триглицериды под контролем, — но джинсы намереваются стать теснее. Я никогда не могла свободно есть сладкие йогурты, мороженое или хлопья, как мои друзья, и оставаться худой. Как говорит Майкл Дженсен, способность откладывать жир помогает очищать кровь, но мешает при потере веса.

После сорока лет выработка сжигающих жир гормонов у меня начала снижаться. Уровень гормона роста, тестостерона и эстрогена упал, снижая метаболизм и массу нежировых тканей и делая тем самым потерю веса более сложной. Десять фунтов туда-сюда были в прошлом, теперь у меня было почти тридцать фунтов[90], не желающих уходить.

Так что гены, пол, возраст, гормоны, эффект «йо-йо» от диет и, возможно, микробы — все было против меня. Все эти факторы собрались вместе, что помочь жиру накапливаться в моем теле и мешать мне от него избавиться. Очевидно, мой жир был очень умным, он знал, как выживать в сложное время. Ничего удивительного, что для потери нескольких фунтов мне приходилось есть много меньше, чем мог посоветовать любой личный тренер. Я была на одном из краев «колокола» графика нормального распределения — вместе с людьми, которым надо есть экстремально мало, чтобы не толстеть.

После исследования я также знала, каких именно факторов ожирения у меня нет. Хорошо, что у меня не имелось значимых генных мутаций, таких как ob или любая другая того же порядка. Если бы у меня была такая мутация, например, FTO (см. главу 7), то борьба с весом стала бы еще более сложной. У меня также не обнаружилось недостатка некоторых гормонов, что я подозревала, начиная исследование. Помимо обусловленного возрастом снижения метаболизма, у меня не было серьезных проблем со здоровьем. Нормальная, но обреченная сражаться с жиром.

Ну что же, теперь я знаю намного больше о жире.

Я знаю невероятно много после того, как провела исследование. И что я делаю?

Сражаюсь. Моя душа против жира. Природа дала мне тело, которое любит жир, но она также вручила мне стальную волю. Я всегда была решительным человеком, и это не изменится в ближайшее время. Если мое тело достаточно умно, чтобы запасать жир, тогда я буду еще умнее и начну терять его. Если жир решительно желает остаться, то я буду еще более решительной, чтобы он ушел. Это битва моего разума против жира. Мотивация при мне, и у жира нет шансов выиграть.

И не то чтобы я не научилась любить свой жир. Нет, на самом деле наоборот. Фактически я осознала, как много мучений причинила ему за все время: переедала, теряла вес, затем снова ела слишком много, а мой жир молчаливо находился тут и храбро поглощал все. Мой жир защищал меня, когда я была ребенком, он дал старт моему созреванию, кормил мою репродуктивную систему, с пользой растворялся, когда я кормила детей, и сейчас оставался со мной, чтобы я могла использовать его как подушку безопасности во времена нужды.

Но ценя свой жир, я также знаю, что ему не пойдет на пользу продолжать с годами расти. Часть любви состоит в умении сказать «нет», как избалованному ребенку. Я люблю тебя, жир, но для нас будет лучше, если ты не останешься со мной. По меньшей мере, в таком количестве и состоянии, как сейчас.