Правительница Д'Хары (СИ)

Ухх, устала.. ладно, это не совсем правда. Если вы не возражаете, я немного поделюсь с вами историей создания этой главы: сначала она состояла из двух глав, но несла тот же смысловой объем, затем, когда мне перестало нравиться в ней абсолютно все, я решила переписать все ранее написанное, но в другом формате. Но мне не понравился и второй вариант, а потому мне пришла идея поменять сюжет в корне. И на выходе получилась эта глава, одна единственная. Но я не решусь судить ее самостоятельно, а лучше возложу эту обязанность на вас.

Я знаю, что обещала выложить ее еще раньше, но, как видите, все пошло немного не по плану. Скажу даже больше: изначально я хотела дописать еще несколько страниц, но в конечном итоге они появятся только в следующей главе.

Что ж, с моими словами на этом все, и теперь мне осталось ждать ваши) Этим я и займусь, но предварительно поблагодарю всех, кто поддерживал меня при написании главы (а это было и правда непросто), а в особенности моего верного, просто невероятно проницательного читателя — Инкогнито! Если бы не твоя поддержка, этот фанфик вряд ли был бы таким, какой он есть, и я сердечно благодарю тебя за это.

 

========== Глава XV ==========

 

Включена ПБ

 

Окружавшее Томаса пространство двигалось со странной скоростью, по странной траектории и со странной логикой. Юноша то открывал, то закрывал глаза, благодаря неведомое существо со странным именем «Создатель», которое все так почитали в Новом Мире, за то, что в его глаза по крайней мере не бил резкий свет. Исповедник испытывал подозрения, что в этом, в действительности, не было ничего хорошего, но пока единственной действительно нужной ему вещью был покой.

Мир начал замедляться: то ли у самого бытия иссяк запас сил, и ему вновь пришлось принять статичное положение, то ли разум Томаса наконец начал приближаться к своему исходному состоянию. Он вновь закрыл и открыл глаза, улавливая едва заметную разницу в насыщенности цветов того, что представало перед его взором. Завеса век все еще была непреодолимо черной, как и всегда, но только она приоткрывалась — и перед Исповедником уже представало что-то серое, покрытое правильным геометрическим рисунком. Даже не пытаясь мотнуть головой, чтобы получить лучший обзор, он сошелся со своим подсознанием во мнении, что это был всего лишь каменный пол.

Если между полом и потолком еще существовала разница и если он чувствовал, как затекла его шея, значит, все уже было не так плохо: он был жив. Более того, он лежал на чем-то мягком, пусть и колючем, и покалывание, доходившее до его кожи даже через одежду, заставляло его приходить в себя еще быстрее. Что еще имело значение?

Без излишней предосторожности, даже не пытаясь понять, был ли он один, Томас перевернулся на бок, при этом почувствовав, как каждый мускул в его теле заныл от этого действия. Он сел, набрал воздух в грудь и предпринял попытку подняться, непослушными руками упираясь в холодный пол. Рывок — и он стоял на ногах, оглядывая комнату и при этом стараясь не потерять равновесие. Юноше пришлось опереться на каменную стену, чтобы не упасть.

Теперь Исповедник в полной мере осознал, где он находился. Четыре каменные стены без намека на окно, соломенный тюфяк возле его ног, железная цепь, намертво прикованная к кольцу на его щиколотке и что-то холодное на шее. Пальцы Томаса мгновенно прошлись от его подбородка и до ключиц, и где-то в середине он ощутил ледяное прикосновение гладкого металла. Когда он провел рукой вдоль странного предмета, ему пришлось сделать неутешительный вывод, что это металлическое нечто было составлено из одного куска, без единого сочленения, даже без единого намека на него. Он не мог знать, чем именно был этот ошейник и с какой целью его нацепили на него (быть может, просто ради потехи), но ясно было одно: он подавлял его магию, одним лишь этим делая его абсолютно безвольным.

Томасу почудилось, что что-то пришло в движение слева от него. Пусть его глаза уже успели немного приспособиться к темноте, он не сразу смог разобрать, кто или что это было. Спустя несколько мгновений, когда живая сущность этих движений стала для него абсолютно ясна, он увидел белесый силуэт, с течением секунд приобретавший вполне отчетливые очертания женского тела.

Юноша застыл, поняв, что это была она — Мать-Исповедница. Когда она оказалась достаточно близко к нему, ему понадобилось собрать все свои эмоции в один единый сгусток энергии где-то в глубине собственного тела, чтобы не позволить ее проницательному взгляду рассмотреть даже малейший признак эмоций на его лице.

Несколько мгновений ее взгляд испытывал его, и было видно, что она ничуть не боялась смотреть прямо в его глаза. Пусть снизу-вверх, пусть его практически ничто не удерживало от того, чтобы, например, задушить ее на этом же месте, — он ничуть не пугал ее, скорее даже наоборот. Томас был в ее власти — не она в его.

— Рада вновь видеть тебя в Народном Дворце, — ирония была настолько очевидна, что не было никакой нужды в ее поиске.