Право на смерть (СИ)

Они ещё какое-то время молча рассматривали друг друга, размышляя каждый о своём. Потом Ватсон выпрямился в кресле, расправил плечи, встал и принёс с кофейного столика оставленную там Майкрофтом и как-то позабытую папку. Достал из неё документы, пробежал по ним взглядом, чтобы самолично убедиться в том, что они уже всё обсудили. Протянул своему визави предусмотрительно вложенную — возможно даже Майкрофтом — внутрь папки ручку и сами бумаги.

— Так, значит, контракт можно считать успешно заключённым?

Холмс несколько настороженно посмотрел на документы, мысленно взвесил все за и против такого варианта соседа, коллеги и охранника, как Джон Х. Ватсон, и немного погодя согласно ему кивнул. И поставил свою размашистую подпись на двух копиях.

========== Часть 3 ==========

Первые пару дней на Бейкер-стрит прошли крайне тихо и, если можно так сказать, даже вполне мирно.

Джон в первый же день своего пребывания здесь познакомился с миссис Хадсон — домовладелицей. Женщина действительно оказалась просто невероятно милой и гостеприимной, правда, сокрушённо развела руками, с сожалением признаваясь, что не может угостить своего нового — неожиданного — квартиранта чем-нибудь вкусненьким с собственной кухни, а уж на её старую кровь — посмеялась она — он даже не позарится, особенно рядом с таким-то Шерлоком. Ватсон лишь хмыкнул в ответ и как можно более искренне поблагодарил Марту за её тёплый приём, пообещав приглядывать и за ней в случае чего.

Также небольшим — большим — преобразованиям подверглась основная часть квартиры 221В. В гостиной под недовольный бубнёж Холмса и радостные восклицания миссис Хадсон был наведён относительный — по меркам обычного человека — порядок. На кухне всё под те же недовольство и радость тоже всё было вымыто, вытерто, лишнее выкинуто, а нужное аккуратно разложено. Хотя бы до поры до времени. Джон спокойно соглашался с возмущающимся — из-за того, что в его личное пространство так нагло вторгаются — Шерлоком, что кухня вампиру-то точно не понадобится — по крайней мере, по её прямому предназначению, — но вот следить за продуктовой составляющей холодильника — по настойчивой просьбе миссис Хадсон и, удивительно, Майкрофта — он был серьёзно намерен, и причём, кстати, не ради себя ведь. И вообще, Джон — в некотором роде и с какой-то стороны — древний вампир, и он не привык жить в такой грязи — на самом деле привык, с прошлыми-то перерождениями Шерлока, но тому об этом знать необязательно.

Поселился Ватсон в спальне, располагавшейся вверх по лестнице теперь уже их общей с Шерлоком квартиры. Комнатка была небольшая и по-спартански обставленная, но это было совершенно точно не важно. Вряд ли Джон часто будет использовать её по назначению, если только изредка вздремнуть пару часиков или отдохнуть — избавиться — от противно-навязчивого пиликанья нескольких зацикленных скрипичных аккордов — и это называется «играть»? — как, например, сегодняшней ночью. Возможно, это было ему назло — месть за нарушенный уклад жизни. Или всё же была проверка на стойкость его нервной системы? Но кто знает, кто знает.

А ещё за эти два прошедших в относительной тишине и спокойствии дня была их первая кормёжка. Джон просто взглянул на Шерлока, сидевшего перед ним в кресле и лениво потягивающего свежезаваренный листовой чай, пролистывавшего бумаги в какой-то потрёпанной временем и вроде даже водой папке, и тот, закатив недовольно глаза, сразу сообразил, что к чему.

Он был одет — дома! — в чёрный приталенный костюм — позёр, — а потому ему пришлось приспустить узкие брюки, чтобы открыть доступ к нетронутым загаром бёдрам. Он стянул их до колен, завалился на диван и закинул совершенно неосознанно одну ногу — ту самую, со странными отметинами — на спинку, сложив руки на груди и уткнувшись носом в кожаную обивку, спрятав взгляд и недовольно засопев.

— Ну, ты собираешься уже ужинать или нет? Мне, вообще-то, неудобно. И у меня ещё есть дела, между прочим.

Джон, нисколько не смущаясь чужой, если можно так сказать, наготы и в тоже время не испытывая по этому поводу никаких романтических и/или сексуальных чувств, привычно — слишком привычно — склонился к белому изящному бедру, ощупал его кончиками пальцев, сразу же поймав на себе горящий ненавистью и — на самой глубине —