Право Рима. Константин

Император Константин в своём кабинете в римском дворце читал письмо от Диоклетиана. Отставной император поблагодарил за приглашение на свадьбу, но по причине слабости здоровья приехать отказался. Так же он писал, что внимательно прочитал текст будущего эдикта и находит его весьма полезным для империи, но свою подпись под ним считает незаконной и потому бесполезной. В письме Диоклетиана больше всего Константина заинтересовали следующие слова:

«Правитель может только видеть глазами и слышать ушами своих приближенных; а они делают все возможное, чтобы обмануть его. Поэтому он привечает плохих людей и пренебрегает хорошими людьми — к выгоде тех, кто все это организует».

Константин отложил свиток в сторону и задумался. Ему вспомнилась беседа с Марком Флавием накануне его отъезда. Тогда он зашёл к другу в палатку не только попрощаться, но и со слабой надеждой все же оставить его возле себя. На что Марк ему ответил:

— Ты ведь знаешь, что мне некоторое время довелось поработать в государственных структурах и теперь меня тошнит от одной мысли работать там снова. Там, как правило, работают люди равнодушные, не очень компетентные в сути вопроса, но зато очень хорошо знающие придворный этикет и соображающие, как им получить с этой работы личную выгоду, — затем, немного подумав, добавил, — возможно, это случилось потому, что я некоторое время пожил совсем другой жизнью.

— Ты совершенно другой человек, именно поэтому я и предлагаю тебе стать председателем Консистория, — ответил ему Константин, — должность квестора священного дворца предназначена для тебя, она предполагает разработку законов империи и ответы на все петиции на моё имя.

На что, улыбнувшись, Марк ответил:

— Этот квестор будет твоим главным советником в вопросах римского права, и поэтому будет иметь очень большое влияние в Консистории.

— И что в этом плохого, если высший государственный совет будет работать только в рамках закона?

— Работу любого государственного учреждения в рамках законов можно только приветствовать, но всю жизнь человека законами не опишешь, поэтому иногда будут возникать юридические коллизии, и тогда судебные решения будут приниматься не по закону, а по логике морали.

— Как же должен тогда поступать квестор?

— Именно по логике морали, а для того чтобы квестора сильно не заносило, ограничь его судебное право.

— Другими словами квестор должен будет разрабатывать законы, но в работу судов не вмешиваться?

— Да именно так, и работать с петициями строго в рамках существующего законодательства, как в одну, так и в другую сторону.

— Хорошо, я понял тебя Марк, может быть, у тебя есть подходящая кандидатура на эту должность?

— Да есть, это претор Клавдий Валерий, он очень порядочный, честный человек, хорошо знающий римское судопроизводство, и он очень далёк от тщеславия.

Константин улыбнулся, вспомнив эти слова Марка, соотнеся их к словам Диоклетиана. В дальнейшей беседе Марк Флавий произнёс слова, к которым он, Константин, будет возвращаться ещё не раз. Марк сказал: