Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Русская Церковь в XX веке. История взаимоотношений

Особое внимание придавалось изданию газеты «Православная Русь». Органы государственной безопасности в основном следили за тем, в какой форме и каким способом Миссия получала сообщения от своих корреспондентов, как их использовала, и не имела ли намерений заняться политической деятельностью. В донесениях словацких полицейских органов сохранились сведения о количестве членов Миссии и списки персонального состава братии монастыря. В июне 1940 г. районная администрация в Стропкове подготовила список всех духовных и светских лиц, находившихся в обители преп. Иова. Из этого списка следует, что в тот период в монастыре проживало 27 человек, деятельность которых характеризовалась следующим образом: «… Все здесь политически не активные, их государственная благонадежность не вызывает сомнений. Занимаются исключительно религиозной деятельностью»[509]. Согласно официальным распоряжениям, действовавшим в Словацкой республике, все иностранцы, жившие или приехавшие на территорию страны, должны были явиться в ближайший жандармский участок и попросить разрешения на пребывание в ней. Последнее разрешение на проживание в Словакии насельникам монастыря преп. Иова было выдано в апреле 1944 г.

Русская Миссия в Ладомировой продолжила, хотя с определенными ограничениями, свою активную деятельность и в годы Второй мировой войны. При этом братия сосредоточила работу на двух основных направлениях — миссионерской и издательской деятельности. В сфере реализации первого из этих направлений осенью 1940 г. в обители преп. Иова была предпринята попытка открыть двухгодичные Пастырско-богословские курсы с целью подготовки священников и иноков-миссионеров для русского зарубежья и освобожденной в будущем от советской власти Родины. Казалось, что появилась возможность реализовать давнюю мечту Владыки Виталия открыть при братстве Духовную школу. Сначала для реализации этих планов не было помещения и средств, потом чинились препятствия со стороны некоторых влиятельных церковных кругов, а среди братии не хватало иноков с высшим богословским образованием, чтобы использовать их в качестве бесплатных преподавателей. Кроме того, не было острой необходимости в подобной школе. Местных русинов посылали учиться в сербские семинарии, для русских в Европе существовало несколько богословских школ: пастырское училище архиепископа Дамиана (Говорова) в Болгарии, Свято-Сергиевский институт в Париже, богословские факультеты и семинарии в Польше, в Прибалтике и т. д. К осени 1940 г. все эти Духовные школы были закрыты или находились накануне закрытия. А у братства преп. Иова появились условия, позволяющие открыть Духовную школу: богословски образованные иноки в качестве преподавателей, достаточные средства, почти пустующая из-за войны странноприимница могла быть использована в качестве учебного помещения. Наконец, среди братии имелись лица, которые могли стать первыми слушателями школы.

В связи с новой политической обстановкой в Зарубежной Русской Церкви остро ощущался недостаток богословски подготовленных церковных деятелях. В конце 1940 г. архимандрит Нафанаил отмечал: «Нужны они и для эмигрантской Церкви, а особенно нужны для работы в России, по освобождении ее из-под безбожного ярма. В России в катакомбной Церкви, несомненно, подготавливаются мужи, исполненные огромной духовной силы, и они, и только они должны повести и поведут корабль освобожденной русской Церкви. Но у них будет один крупный пробел — недостаток систематического богословского образования. И этот пробел могут и должны заполнить церковно настроенные русские эмигранты. Они должны выступить в скромной роли спецов богословской науки, по советской терминологии, смиренных технических советников будущих руководителей Русской Церкви».[510]

22 августа 1940 г. Архиерейский Синод РПЦЗ заслушал прошение Духовного Собора братства преп. Иова от 1 августа об открытии в Ладомировой Пастырско-богословских курсов, в котором указывалось «на нужду в подготовлении будущих пастырей для России». В качестве преподавателей намечались архимандриты Серафим, Нафанаил, игумен Савва и другие кандидаты. К прошению были приложены проект положения о курсах и краткая программа их. В этот день Синод решил благословить создание курсов, принять меры для получения согласия «надлежащих властей», призвать все епархии, миссии и приходы оказать всемерную поддержку, а проект положения рассмотреть особо.[511]

Решение братства одобрил лично и Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский), который в письме настоятелю обители писал: «Ваш замысел создать богословско-пастырские курсы при Вашем Братстве полностью соответствует нуждам нашего времени потребностям Русской Православной Церкви за границей, поэтому не может не вызывать поддержки членов Синода»[512].