Православные знакомства

Да и зачем? Она как никто другой понимала, что Катя не по-

едет на похороны отца. Хотя… Ну хотя бы для того, чтобы

знать. Ведь он… Он отец. Катя тряхнула головой, положила

телефон в сумочку и вышла из офиса на улицу. Что делать?

Что делать с этой информацией? Просто выкинуть из головы, забыть? Или все же. Стрельнула мысль: как там мама?

Как она это перенесла? И пришел единственный верный ответ: надо маме позвонить. Если мама сама не позвонила, это

не значит, что она бы не хотела поговорить с Катей.

Мама подняла трубку с первого же гудка.

— Привет, дочь. Давно не звонила. Как ты? — раздался

родной голос. Чуть в нос. И в конце мама шмыгнула. Как же

давно Катя не звонила маме. Даже с Леночкой они созвани-вались чаще. Мама… Мама стала какой-то отдушиной для

девушки, тогда, десять лет назад. Единственным спасением.

Она от Романа Романовича узнала номер телефона Кати и

постоянно ей звонила. Если бы не помощь мамы тогда — и

материальная, и моральная поддержка — Катя бы не справи-лась. Были моменты, когда девушка закрывалась в туалете, бесшумно рыдала и успокаивалась только, когда принимала решение — надо позвонить маме. Мама поможет. И мама

правда помогала. Всегда. И вот пришло время отдавать долг.

Теперь помощь нужна была маме.

— Мам. Ты плакала?

— Ай, ничего страшного. Так, мелочи. Как ты? Как

твои дела? Что у тебя на работе? Как там Федя твой?

Феди никакого не было. Уже полгода как.

— Мам, мне звонила Лена. Она все мне рассказала. Зачем ты пытаешься скрыть?

— Ох… Катюшк… — мама не выдержала и начала плакать в трубку. — Я не хотела бы тебя беспокоить. Ты… Ну, у

вас с отцом были странные отношения. Да что врать. У вас

не было никаких отношений. Я думала… Я подумала, ты не

захочешь знать.

— Не важен отец. Мне важна ты. Я за тебя переживаю.

— Я хорошо… Сегодня. Сегодня утром отпевание

было. Прошло. Были друзья все. Отца. Приехал Рома.

Тоже участвовал в отпевании. Леночка должна сегодня

приехать. Днем.

— А я?

Неожиданно телефон завибрировал. Параллельно с

мамой пытался дозвониться Егор.

— Черт бы тебя драл, — процедила девушка.

— Что? — переспросила мама.

— Это я не тебе, мам. Мне тут параллельно звонят. Я

говорю, может быть, мне приехать?

Катя произнесла это в запарке, даже не задумываясь

о смысле сказанного. Сказала и сама замерла. Сердце упа-ло в пятки. И только одна мысль: мама, скажи, что не надо, скажи, что лучше тебе не приезжать. Потому что приехать, это… Это почти что умереть… И Катя, конечно же, не готова к этому.

— Да, я бы очень хотела тебя увидеть, — мама даже пе-рестала плакать, — мы не виделись почти десять лет, дочь.

Я так соскучилась. Теперь, когда отца нет… Тебе ничего не

мешает вернуться.

И тут она была права. Практически одной фразой об-рубила все возможные пути отступления. Ничего лишнего.

Снова телефон завибрировал. Егор. Черт бы его побрал.

— Хорошо, мам. Я приеду завтра. На все выходные.

Будет где переночевать?

— Ну конечно! В твоей комнате тебя и положу. На

твоей кровати. Она до сих пор стоит, представляешь? Там

сейчас на Ленином месте Настенька спит. А вот твоя кровать пустует пока. Ох… Вы ведь с Настенькой, считай, и не

знакомы. Она… Она даже не знает о твоем существовании, представляешь?

Катя вздрогнула. Снова, уже пятый или шестой раз за

этот проклятый день, прошлое больно отзывалось где-то в

глубине… В сердце? В душе? Катя не верила в душу. Не верила в Бога. Но боль была реальной. Откуда-то изнутри.

— Мы что-нибудь ей соврем. Скажем, что дальняя

родственница.

— Нет, родная, не хочу врать. Не хочу больше врать.

Приезжай. Тебе все будут рады. Я. Я в первую очередь. Я

очень хочу тебя обнять, — мама снова заплакала. Катя, не

ожидая от себя, вдруг тоже разрыдалась. Она не плакала уже

много лет. С тех далеких, юных лет, она дала себе обещание

никогда не плакать. Ни при каких обстоятельствах. И сдер-живала слова несколько лет. Ни расставание с любимыми

мужчинами. Ни предательство друзей. Ни даже физическая

боль — ничто не позволило нарушить обещание. Катя держалась и не плакала. А тут вдруг — прошлое нанесло удар за

ударом, некоторые совершенно уж подлые, под дых. И девушка не выдержала.

— Мам, я так соскучилась, так сильно… Я… Я приеду.

Скоро увидимся. Пока, — Катя положила трубку, прислонилась спиной к стене и потихоньку сползла на бордюр, закрыв лицо руками.

— Екатерина Романовна, что случилось? — Вера. Ее со-трудница. И, похоже, не одна. Пошли обедать и наткнулись

на нее. Дура, надо было отойти куда-нибудь в сторону.

Катя подняла заплаканные глаза, пыталась придумать

какую-нибудь ложь. Но вместо этого пробормотала:

— Мама звонила. У меня отец умер. Надо будет завтра

уехать. Отпроситься.

Девушки побледнели, но молчали.

— Идите кушать. Я не очень-то люблю, когда за мной

наблюдают. Тем более если потекла тушь. Мне придется

уволить всех свидетелей этого позора.

— Екатерина… Романовна… Держитесь, — пробормотала Вика, и девушки быстро скрылись.

— Дура же я, — Катя поднялась с тротуара. Оттряхнула

брюки, достала влажные салфетки и попыталась вытереть

глаза.

Надо зайти в туалет, привести себя в порядок и идти