Правоведение для всех. Понятно и доступно о государстве, законах, судах и полиции

При этом никаких других убедительных доказательств вины Макарова в деле не появилось: у девочки не обнаружили повреждений половых органов, повторные анализы не дали никаких результатов, а сама девочка, её мать и другие родственники отрицали факт педофилии. То есть не было никаких свидетельств того, что преступление вообще произошло (возможно, врачи ошиблись с анализами), и того, что в нём виновен Макаров. Даже следователь Владимир Бормотов, рассказывая впоследствии об этом деле журналистам, так и не привёл никаких прямых доказательств, а упирал больше на то, что Макаров вёл себя агрессивно и мешал следствию91.

Мне кажется, что доказательств вины Макарова было явно недостаточно, а любой здравомыслящий человек в этой ситуации оправдал бы его. Тем не менее, в сентябре 2011 г. судья Таганского суда Москвы Наталья Ларина признала Макарова виновным и приговорила его к 13 годам лишения свободы. 29 ноября 2011 г. Московский городской суд, можно сказать, сжалился, переквалифицировал обвинение на ч. 3 ст. 135 («Развратные действия») и снизил срок до пяти лет92.

Об этой истории писали многие журналисты и юристы, подборку материалов можно посмотреть в блоге «Дело Макарова в вопросах и ответах»93.

Зависимость судей от крупного бизнеса

Проблема коррупции в российских судах стоит не очень остро. У судей высокая зарплата, за ними пристально следят, так что они редко выносят решение за деньги.

Тем не менее, судьи часто симпатизируют разным коммерческим организациям. Особенно это касается бизнеса, близкого к органам власти (например, строительных компаний).

Конечно, крупным фирмам не нужно договариваться с каждым судьёй. Достаточно лишь через систему неформальных связей выйти на судей областного суда и попросить их быть помягче с определёнными субъектами бизнеса. После этого областной суд будет в апелляционной и кассационной инстанции изменять соответствующие судебные решения, а нижестоящие суды быстро уловят изменение практики и начнут штамповать решения по-новому.

Также юристы замечают, что суд по месту нахождения крупной компании (там рассматривают большинство дел против неё) настроен к ней более благожелательно. Конечно, это не всегда говорит о коррупции. Может, дело просто в том, что юристы этой фирмы часто ходят в суд, их там хорошо знают и с пониманием выслушивают их аргументы. Тем не менее, это тоже снижает доверие к судебной системе.

«Есть в Екатеринбурге Кировский районный суд. Так получилось, что Росгосстрах зарегистрирован в Кировском районе, — пишет екатеринбургский юрист Кирилл Форманчук. — Большая часть исков рассматривается в этом суде. Я не намекаю на коррупцию, но по искам к Росгосстраху судьи безбожно лишают потерпевших неустоек и штрафов при рассмотрении дел. Весь суд обклеен календариками Росгосстраха. Про новогодние подарки и подарки к праздникам от Росгосстраха я уже и не говорю»94.

В связи с этим, если закон позволяет, лучше судиться с крупными компаниями не по месту их регистрации.

Неравенство подсудимых

Про неравноправие сторон я уже писал в главе «Правоприменение». Суды более снисходительны к представителям власти (полицейским, чиновникам, судьям), даже если те оказываются на скамье подсудимых.