Правоведение для всех. Понятно и доступно о государстве, законах, судах и полиции

После этого был подан запрос в Конституционный суд, который вынес, на мой взгляд, очень странное постановление. КС РФ решил, что если присяжные не могут рассмотреть дело по месту происшествия (в Чечне), то присяжные не должны рассматривать его ни в каком другом месте, поэтому нужно передать дело профессиональному судье (постановление КС РФ от 6 апреля 2006 г. N 3-П).

В итоге дело передали обычным судьям, что привело к закономерному итогу. В июне 2007 г. Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону признал Ульмана и членов его группы виновными. Трое судей во главе с Николаем Гулько приговорили спецназовцев к лишению свободы на разные сроки (от 9 до 14 лет). Правда, командир группы Эдуард Ульман успел скрыться от суда и его местонахождение до сих пор неизвестно105.

Почти в точности такая же история произошла с двумя другими офицерами российской армии. Сергей Аракчеев и Евгений Худяков в ноябре 2003 г. предстали перед присяжными в Северо-Кавказском окружном военном суде по обвинению в убийстве нескольких жителей Чечни. Присяжные посчитали доказательства неубедительными и в июне 2004 г. оправдали подсудимых. Из-за того, что состав присяжных был сформирован с нарушениями, процесс начали снова. Однако и новая коллегия присяжных в октябре 2005 г. признала их невиновными.

После этого Верховный суд использовал вышеупомянутое определение Конституционного суда по делу Ульмана, отменил приговор и направил дело на рассмотрение профессиональных судей. В итоге судья Владимир Цыбульник в декабре 2007 г. признал Худякова и Аракчеева виновными и приговорил их к 17 и 15 годам лишения свободы. Худяков, как и Ульман, скрылся от суда, а вот Аракчеев попал в колонию и вышел по условно-досрочному освобождению только в конце 2016 г.106

Но даже ничтожное влияние суда присяжных в современной России пытаются ослабить всеми возможными способами. «Верховный суд выработал ряд доморощенных позиций, не имеющих не только исторических оснований в практике, например, Правительствующего Сената царской России, но и правовых аналогий в нынешнем мире, — пишет судья в отставке Сергей Пашин. — Например, от присяжных заседателей скрывают факты применения к обвиняемым пыток в ходе предварительного следствия. По мнению ВС, в их компетенцию не входит оценка, „даны ли показания по принуждению или без давления“. Так, оправдательный приговор суда присяжных был отменен под тем предлогом, что подсудимый заявил: „На следствии я признался бы и в распятии Христа“. ВС запрещает адвокатам „порочить доказательства обвинения“; привлекать внимание к преступному поведению пострадавшего; давать „субъективный комментарий“ по поводу допущенных судом к оглашению протоколов и заключений, чтобы „изменить объективное отношение присяжных заседателей“; сомневаться в объективности следователя»107.