Праздничный коридор. Книга 3

Дарья Никаноровна и Анцев уговорили Зосю пойти к себе и немного отдохнуть, она не спала уже двое суток. Но Зося спать не собиралась.

Сначала она долго на коленях просила помощи и защиты у Богородицы, молясь перед ее образом на старинной иконе, а потом вышла в гостиную и подошла к портрету бабушки:

– Бабушка, княгиня Ольга, – Зося смотрела в глаза своей прародительницы, – только ты можешь помочь нашей Олюшке. Что-то с ней случилось, но мы не знаем, что, и поэтому не можем ей помочь. Бабушка, пожалуйста, скажи мне, научи меня, правильному общению с дочерью.

Зося присела на диван, и усталость выключила ее сознание. Уже во сне к ней из багетной рамы сошла бабушка, ласково провела рукой по ее волосам и сказала:

– Все хорошо, все хорошо, Зосенька. Княжна не больна, она напугана. Все пройдет. Бона – это игрушка. Маленькая собачка, у меня такая была в девичестве. Папенька подарил. Я княжну хотела потешить, подарила ей игрушку, но девка дворовая ее разбила. Я исправлю эту оказию, все будет хорошо. Ты, милая, жди гостей, а вместе с ними и друг для Олюшки приедет.

– Какие гости, бабушка? Мы никого не ждем.

– Скоро, совсем скоро. Друг приедет и Олюшка успокоится.

– Бабушка, как хорошо, что ты здесь, со мной. Ты знаешь, как правильно жить, а у меня так не всегда получается. Вот и сейчас я сама себя в тупик загнала. На соседнем хуторе живут негодяи, а я боюсь их трогать. Это из-за моей нерешительности или, возможно, трусости они спокойно живут в свое удовольствие, и зловонят на весь лес. А место этим людям в железной клетке, они очень опасные.

– Они ушли, далеко. Сюда уже никогда не вернутся. Я зашла попрощаться с тобой, детка моя любимая. И с Олюшкой я поговорю. Я хотела к ней сначала зайти, но больно горько ты плакала. Не горюй, Зосенька. Нет у тебя причин для горести. Ты правильную дорогу для себя и своей семьи определила. Прощай, моя хорошая.

Зося вздрогнула и проснулась. Странно, но сидя в неудобной позе, за короткое время она сумела отдохнуть. Зося снова подошла к портрету и заглянула в бабушкины глаза:

– Бабушка, ты мне приснилась или была здесь наяву? Как бы там ни было на самом деле, все равно спасибо тебе. У меня даже силы добавились. Спасибо, бабушка!

Зося поднялась в Олюшкину комнату – Анцев и Дарья Никаноровна спали в креслах. В своей кроватке посапывала Олюшка. Зося поправила на дочери одеяло, и хотела тихонько выйти из комнаты, как вдруг Олюшка открыла глаза и обняла ее за шею:

– Мамочка, – тихо зашептала она в Зосино ухо, – у меня есть красивенькое, самое красивенькое платьице или костюмчик? К нам завтра друг приедет. Мамочка, пожалуйста, ты побудь со мной до завтрашнего дня. Не ходи на работу, а то мне будет очень грустно. А потом я к тебе никогда больше не буду приставать, чтобы ты побыла со мной. Ладно, мамочка? Побудешь?

– Обязательно! Не пойду на эту работу-разлучницу, вот и все. Пусть меня увольняют. Всем от этого будет только лучше. Ты еще поспишь? Смотри, папочка и бабуля наши спят, и ты еще поспи. Раз у нас ожидаются желанный гость, значит, пойду составлять меню праздничного ужина. А ты проснешься, присоединяйся ко мне. Мы разберем твой гардероб, выберем самое красивое платье и сделаем тебе прическу. Мы с тобой все успеем, мы же вместе.

За завтраком Дарья Никаноровна сделала неожиданное заявление:

– Вы можете подвергнуть мои слова сомнению, но ко мне сегодня приходила Коленькина бабушка. Княгиня Ольга. Все было, как во сне. Мы поговорили, она сказала, что рада счастью внука. Пожелала нам всяческих удач и любви, и ушла.

– Ты, Саша, правильное место определил для портрета бабушки, – сказал Чарышев, – сейчас я со своего места за столом всегда бабушку вижу. Для меня это очень важно, я ей многим обязан. Саша, а ты случаем, сегодня с княгиней не встречался?

– Пусть это останется моей тайной, – засмеялся Анцев, – без тайн жить скучно. А если серьезно, то на этот портрет я буду молиться, как на икону, до конца своей жизни. Олюшка, а ты моя любимая доченька, почему снова грустишь?

– Бабушка ушла далеко, к себе домой вернулась. Папочка, вы не понимаете, она насовсем ушла!

Зося выполнила свое обещание, данное дочери – осталась еще на два дня дома. Домашний телефон и ее мобильники не умолкали более чем на минуту. Зося отвечала не на все звонки, но, когда увидела, что звонит начальник управления внутренних дел, взяла свой мобильник, ушла с ним в кабинет.

Главный милиционер области был явно обескуражен, разговор начал с извинений за свою нерасторопность. Оказывается, на хутор наведался участковый, которому было поручено проверить документы у всех жильцов хутора. Но на хуторе никого не оказалось. Двери домов были распахнуты настежь, там уже хозяйничали лесные аборигены – зверьки и птички.

В одном из домов участковый обнаружил потрепанный мужской саквояж, набитый пачками долларов, во втором доме деньги тоже были, но только одна пачка.