Праздники, звери и прочие несуразности

— А где мы возьмем свечи?

— Господи, ну конечно, я как-то не подумала, — призналась Мэри. — Что за канделябры без свечей!

— Не понимаю, почему люди постоянно недооценивают мои интеллектуальные способности, — сказал Робин. — Я потому и купил канделябры, чтобы их использовать. Дом, где я сейчас живу, не располагает к средневековому великолепию, но тем не менее я проявил дальновидность и заказал большую партию свечек, которые благополучно тают в буфете, с тех пор как я перебрался в Мамфе. Если они еще не сплавились в сплошную стеариновую массу, пожалуй, нам удастся спасти хотя бы парочку. В общем, предоставьте это мне.

Зная Робина, мы все понимали, что ни в какую ужасную стеариновую массу они не сплавились, поскольку он наверняка проверял их по несколько раз на дню.

— Мэри, а как насчет икебаны? — спросил я.

— Икебаны? — Мартин вздрогнул.

— Ну да, несколько веточек бегонии или еще чего-нибудь такого оживят комнату.

— С этим не так просто, — сказала Мэри. — Сейчас мало что цветет. Разве что гибискус…

— Святая Мария, — воскликнул Макгрейд. — Мы и так живем в окружении чертова гибискуса. Какая икебана! Это все равно что перенести в дом окрестные джунгли.

— У меня есть знакомый охотник, отлично лазающий по деревьям, — сказал я. — И вчера, помимо зверушек, он мне принес великолепную орхидею. Я его попрошу нарвать в лесу цветов, а вы, дорогая Мэри, сделаете из них икебану.

— Я обожаю делать икебану, — сказала она. — А из орхидей получится сказочно красиво.

Мартин лихорадочно строчил в блокноте.

— Так, — обратился я к нему, — что у нас уже охвачено?

Он принялся зачитывать из блокнота:

— Мебель, прислуга, завтрак, организация пикника, икебана… вот, кажется, всё.

— Выпивка, — сказал я.

— На этот счет я бы не волновался, — вступил Робин. — Как управляющий единственным магазином, который торгует этой продукцией, я знаю, что Мартин завзятый алкоголик, и могу огласить его запасы с точностью до бутылки. — Тут он задумчиво опустил взгляд в свой пустой стакан. — Прижимистость — вот чего я принципиально не могу одобрить.

— Господи, ну что вы несете! — возмутился Мартин. — Если хотите еще выпить, позовите Амоса.

— Тише, дети, — сказал я. — Давайте перейдем на веранду и под брачные крики гиппопотамов обсудим самое главное.

Мы вышли на веранду, наполнили стаканы и минутку послушали в тишине чудные звуки ночного тропического леса. Мимо проносились светлячки, зеленые, как изумруды, цикады и сверчки исполняли сложные вариации в стиле Баха, а из заводи в теснине время от времени доносились то отрыжка, то хрюк, то рев гиппопотамов.

— Если я правильно понял ваш заблудший языческий, протестантский ход мысли, — заговорил Макгрейд, осушая стакан и ставя на стол явно в надежде, что кто-то снова его наполнит, — вы считаете ужин самым главным событием.

— Да, — вместе ответили мы с Мартином.

В таком отдаленном месте, как Мамфе, если приезжал важный гость вроде окружного комиссара, на ужин автоматически приглашались все местные белые.

— И тут я очень рассчитываю на то, что Мэри покажет себя во всем блеске, — сказал я.

— Да, я смогу кое-чем помочь, — откликнулась она. — Как думаете, сколько должно быть перемен блюд? Четыре или пять?

— Святая Мария! — воскликнул Макгрейд. — Где вы наскребете продуктов на пять перемен, когда нашими магазинами управляет этот праздный протестант?

— Оставляя в стороне довольно оскорбительный католический выпад, — заметил Робин, — должен признать, что из-за мелководья и прерванного водного сообщения с запасами сейчас у меня действительно не очень. Но если на ужин пожалует Макгрейд, мы ему предложим лишь тарелку с вареной картошкой. Насколько я понимаю, для ирландских католиков это обычная диета.

— Вы хотите сказать, что я полный?

— Если вы и полны, то только непотребства, — изрек Робин.

Я стукнул бутылкой по столу:

— Призываю всех к порядку! Сейчас мы не обсуждаем физические кондиции и недостатки присутствующих. Мы обсуждаем меню.

— Думаю, надо начать с закусок, — подхватила Мэри.

— Во Франции это называется антре[15], что можно понимать двояко, — заметил Робин.

— Нет, нет. Нужно начать с чего-то сочного… чтобы, так сказать, раздразнить нёбо, — пояснила Мэри.

— Боже правый, я здесь живу уже три года, и хоть бы что-то, не говоря уже о нёбе, мне за это время раздразнили, — расстроился Макгрейд.

— Если будут канделябры и все такое, то и еда должна быть соответствующая, — сказала Мэри.

— Драгоценная вы моя, — обратился к ней Макгрейд, — я с вами полностью согласен. Но если у этого бездельника баржа стоит не у дел и он не сможет предоставить никаких продуктов, за исключением разве что пары банок с фасолью в томатном соусе, то как вы собираетесь приготовить пять перемен блюд?

Видя, что ситуация выходит из-под контроля, я снова постучал бутылкой по столу. Из кухни тотчас донеслось дружное «Да, сэр», а засим последовала новая порция пива.

— Давайте ограничимся тремя переменами, и пусть они будут самыми простыми, — сказал я.

— Начать надо с суфле, — возбудилась Мэри.

— Иисус и суфле несовместимы, — возразил Мартин.

— Кто-кто? — обалдела Мэри.

— Иисус, мой повар.