Праздники, звери и прочие несуразности

Из дома вышел хозяин, а из автомобиля окружной комиссар. Издалека казалось, что маленькая гусеница выползла из огромного черного кокона. Мартин выглядел безупречно. Он провел гостя в дом, и мы с облегчением выдохнули.

— Авокадо должны ему понравиться. Я перебрала сорок три штуки в поисках лучших, — сказала Мэри.

— Заделанные рытвины не сплоховали, — с гордостью повторил Макгрейд. — Ирландец — это знак качества.

— Подождите, еще не дошло до икры, — вмешался Робин. — Это будет кульминация вечера.

— А как же мои копченые дикобразы? — возмутился я.

— А моя икебана? — подала голос Мэри. — Вас послушать, Робин, так все сделали вы один.

— Так и есть, — подтвердил он. — Я был мозговым центром.

Мы разошлись по домам, где нас ждал поздний завтрак. До вечера мы свободны. Теперь все в руках Мартина, и, зная его, можно было не сомневаться, что к ведению дел на доверенной ему территории у окружного комиссара вопросов не будет.

В пять часов передо мной неожиданно вырос Санта в тот самый момент, когда меня укусила в большой палец гамбийская хомяковая крыса, недовольная тем, что я стал ее проверять на предмет беременности.

— Сэр? — сказал он.

— Ну что еще? — спросил я, отсасывая кровь.

— Ванна готов, сэр.

— За каким чертом мне сейчас нужна ваша ванна? — возмутился я, напрочь забыв о важнейшем событии.

Санта с удивлением на меня посмотрел.

— В шесть часов вы должны в доме окружного офицера, — напомнил он мне.

Я чертыхнулся.

— Совершенно про это забыл. А насчет моей одежды вы распорядились?

— Да, сэр. Посыльный прогладить ваши брюки. Рубашка чистая. Пиджак и галстук готов.

— О боже. — Я чуть не подскочил от внезапно пронесшейся мысли. — Кажется, я не захватил носки.

— Я купить вам носки на рынок, сэр, — успокоил он меня. — И почистить ваши туфли.

Неохотно отложив тест на беременность крысы, я погрузился в ванну, хотя она больше напоминала брезентовый гроб, в который налили едва теплую воду. Несмотря на это и на поздний час, с меня, когда я вылез из ванны, текли пот и вода в равных пропорциях. Потом я плюхнулся на стул в смутной надежде охолонуть и подумал о предстоящем вечере. Эта мысль бросила меня в дрожь.

— Санта! — позвал я.

— Сэр?

— Принесите мне выпивку.

— Пиво, сэр?

— Нет, — сказал я. — Большой стакан виски с содовой.

Осушив бодрящий напиток, я повеселел. Одевался я со всей тщательностью, но прекрасно выглаженная жемчужно-белая рубашка уже через минуту стала серой и мокрой от пота. В ярких клетчатых носках, которые мне купил Санта, вероятно, ходят на охоту шотландцы из глубокой провинции, и носки до ужаса не сочетались с галстуком. Пиджак я просто перекинул через плечо, понимая, что если его надеть, то после подъема на холм я буду похож на вынырнувшего из воды тюленя. Санта меня сопровождал.

— Вы уверены, что все сделано как надо? — спросил я.

— Да, сэр. Но у окружного офицер не очень хорошие слуги.

— Это я знаю. Потому и поставил вас ими командовать.

— Да, сэр. Иисус какой-то странный.

Господи, подумал я, чем это может нам грозить?

— В каком смысле странный?

— Он хороший, но старый, и, когда готовит, он того.

— Волнуется, что ли? — спросил я.

— Да, сэр.

— Вы думаете, что он плохо приготовит мясо?

— Да, сэр.

— И что же нам делать?

— Я уже послал нашего повара, — сказал Сантас. — Он помогать Иисусу, и все будет хорошо.

— Что ж, отличная идея.

Санта просиял от гордости. Какое-то время мы шли молча.

— Сэр?

— Ну что еще? — раздраженно спросил я.

— Я нашего посыльного тоже послать. У них хороший, но Амос его не учить.

— Молодец, — сказал я. — Я вас порекомендую для включения в почетный список года.

— Спасибо, сэр. — Он ничего не понял, но по моему тону заключил, что я полностью одобряю все его решения.

Когда мы подошли к дому Мартина, Санта, одетый с иголочки в костюм, который ему нечасто приходилось надевать, и особенно поражая блестящими медными пуговицами (в свое время мне пришлось изрядно раскошелиться), вдруг дематериализовался, чтобы проверить, как идут дела на кухне.

Парадная дверь была открыта, а рядом стоял мой мальчик-посыльный. Его шорты и рубашка были выстираны и выглажены с таким тщанием, что напоминали покрытый снегом горный склон на швейцарском лыжном курорте перед началом сезона.

— Приветствую вас, сэр, — сказал он мне, лучезарно улыбаясь.

— Привет, Бен, — сказал я. — Сегодня ты должен отработать на все сто, иначе я тебя убью.

— Да, сэр. — Он радостно ухмыльнулся.

Из-за моей неспешности — сначала отмокал в ванне, потом потягивал виски, затем долго и неохотно напяливал на себя совершенно непригодную в этом климате одежду — я пришел последним, а все уже сидели на веранде.

— А! — Мартин вскочил и пошел мне навстречу. — Я уж решил, что вы не придете.

— Мой дорогой, — зашептал я ему на ухо, — разве я могу бросить вас в минуту испытаний?

— Позвольте вас представить. — Он подтолкнул меня к честной компании. — Мистер Фезерстоун, окружной комиссар.