Предел Бортля

Автомобиль медленно продвигался по загруженным вечерним улицам центра Лондона. Флетчер сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Впереди на площади проходила одна из тех манифестаций, что уже охватили все крупные города практически по всему миру. На огромном рекламном экране, установленном на здании слева, был выведен счетчик дней, часов и минут до «конца света». Брендон подумал о том, кто мог быть заказчиком такого очень недешевого перформанса? Мир постепенно сходил с ума, а может, он уже давно находился в этом состоянии, просто мы не замечали этого? Те, кто чутко улавливал протестные настроения, не преминули воспользоваться ситуацией с кометой, раскручивая ее в каких-то своих целях.

Несколько человек с плакатами выбежали на проезжую часть, пытаясь перекрыть и без того затрудненное движение. Полиции не было видно. На переднем сиденье зашевелилась фигура подобная скале – один из двух новых охранников Флетчера, нанятых им после начала неслыханного ажиотажа вокруг его персоны. «Скалой» был маори, бывший игрок в регби. Он выполнял роль тарана, расчищавшего Брендону путь сквозь толпы зевак, журналистов и просто сумасшедших. Второй охранник – мужчина средних лет, стройный, даже сухой, совсем неприметного вида, сидел рядом с боссом на заднем сиденье. Это был ветеран спецподразделения, немногословный и невозмутимый в любой ситуации. Флетчеру он напоминал хорька. На самое деле именно он, эта незаметная тень Брендона, вселял в него бо́льшую уверенность в собственной безопасности.

Впереди раздались крики, брань и звон разбитого стекла. Протестующие завязали драку с одним из водителей, который не стал останавливаться и ждать, а аккуратно, но планомерно оттеснял их передним бампером своего автомобиля. Наконец-то появились полицейские, которые тщетно пытались утихомирить сцепившихся людей. На помощь своим подбегали все новые разъяренные и разгоряченные демонстранты, намеревавшиеся устроить немедленный самосуд. «Скала» хотел было выйти и раскидать тех, кто посмел встать перед их автомобилем, но Флетчер остановил его, приказав оставаться на месте и не лезть на рожон.

На Брендона уже выходили различные маргинальные организации, предлагавшие сотрудничество за серьезные деньги. Сейчас Флетчер был одной из самый популярных фигур на телевидении и возвращался домой как раз с очередного ток-шоу. Его устраивал такой ритм жизни, по сути, именно к этому он и стремился многие годы. Послезавтра журналист отправлялся в большой тур за океан. Уже были подтверждены несколько десятков интервью различным телеканалам, газетным редакциям и даже топовым блогерам. Гонорары быстро росли, и он с уверенностью смотрел в будущее. Прямой удар кометы придется на другое полушарие Земли, а сопутствующие последствия его мало страшили. У Брендона были деньги, и их с каждым днем становилось все больше и больше – он не пропадет. В конце концов жизнь снова наладится, о нем забудут, так что за эти месяцы и дни, отсчет которых шел на рекламном табло, он заработает себе на шикарную и беззаботную жизнь.

Машина медленно ползла через толпы кричащих, размахивающих плакатами и баннерами людей. Особенно рьяные молотили по пытающимся протиснуться между ними автомобилям. Флетчер снова остановил попытку «Скалы» распахнуть дверь и набить морду первому встречному. Полиция явно не справлялась, тем более что такие акции протеста проходили сразу в нескольких районах города. Уже были и первые жертвы. Брендон решил держаться подальше от этих протестных движений, оставаясь в оппозиции к официальной власти и поддерживая небольшой революционный флер, но в то же время не связываться с откровенными маргиналами, чтобы не закрыть себе путь к телевизионному прайм-тайму и первым полосам самых влиятельных газет и журналов. Он старался усидеть на двух стульях, и пока это ему удавалось.

Какое-то лицо прижалось щекой к заднему окну автомобиля. Неестественно вращающийся глаз пытался сквозь темное стекло рассмотреть, что происходит внутри машины. Брендон от неожиданности отпрянул, завалившись на «Хорька». Вдруг чьи-то руки схватили любопытного наблюдателя за плечи и отбросили прочь. Страшное неистовое лицо исчезло. Автомобиль миновал площадь и свернул на свободную от демонстрантов улицу. Водитель прибавил ходу. Брендон выдохнул – прорвались.

Петерсен лежал на койке в своей одиночной камере. За три недели он привык к новому дому, его правилам и распорядку. Свет давно погас, и тюремный блок погрузился в тишину, были слышны лишь медленные размеренные шаги одного из охранников. Скорее всего, по тому, как тот аккуратно ставил правую ногу, это был тот седой, в возрасте, страдающий подагрой джентльмен, который пару раз прошелся по его спине своей дубинкой, призывая Харви к повиновению и обучая правилам его новой жизни. В целом он был не хуже других, но, видимо, во время приступов болезни давно уже привык срываться на заключенных.